Стеклянный человек

А перед этим давайте ответим на последний и самый частый вопрос о Шекспире. Звучит он так: существовал ли на самом деле Уильям Шекспир? Этот вопрос я задал выдающемуся российскому шекспироведу Алексею Вадимовичу Бартошевичу. Я разговаривал с ним в «Гоголь-центре» в день премьеры спектакля «Шекспир» Евгения Кулагина.

Тогда я спросил: «Алексей Вадимович, так был Шекспир или нет?» Сразу после моего вопроса в театре прозвучал первый звонок. Я очень расстроился, ведь я думал, что ответ на мой вопрос будет длинным, что нужно услышать обстоятельную речь, цитаты из Оксфордского словаря и многое другое. Успеют ли зрители к началу спектакля? Вместо этого Бартошевич ответил очень коротко: «Валерий, вы ведь знаете, как устроен театр? И вот представьте, что в сегодняшнем российском театре есть некий шекспир, которого на самом деле нет, но именем которого подписывают тексты. И, вероятно, кто-то другой получает за него гонорар. Как вы думаете, вам долго удастся хранить эту информацию? Вы никому этого не расскажете? И никто из ваших коллег не расскажет и не напишет? Мне кажется, ответ очевиден: до нас дошли бы десятки, если не сотни свидетельств того, что Шекспира не было. Об этом писали бы все. Но этого нет. Поэтому Шекспир, вероятнее всего, был».

Так что, друзья, не приходится сомневаться, что Шекспир правда был. И я не сомневаюсь, что его будут читать следующие четыре сотни лет. Кто будут эти люди – никто не знает. Но думаю, что их, как и нас, будет волновать одно. Шекспировских персонажей – живых и мертвых – интересуют любовь, месть и правда. Шекспир очень хорошо это понимал. Поэтому мы понимаем и вспоминаем его сегодня.

Почему актером хорошо быть при жизни, а писателем – после нее

Я пишу этот текст для родителей, чьи дети проявили интерес к творчеству. Лучше, чтобы ваши дети не писали тексты, а их заучивали! Лучше работать не с текстом, а с телом. Поэтому прежде всего вам нужно измерить своего ребенка. Поставьте ребенка к стене, положите на его голову книгу (только не Достоевского) и сделайте отметку. Вам нужно измерить рост сына или дочери. Если ребенок выше 177–180 сантиметров – вы родили актера или актрису. Если ниже – писателя.

Всю свою жизнь писатели работают на памятники. Их постаменты как высокие каблуки, которые помогают им выглядеть выше. Но если писатель сойдет с постамента и встанет рядом, вы увидите, какой он маленький, щуплый и довольно скучный. Поэтому он никогда не говорит по телефону, только пишет в мессенджер. Актер, наоборот, всегда звонит и спрашивает: «Спишь?» Писателю при жизни мало кто звонит. А если звонит, то как Сталин – Пастернаку.

Вы хотите, чтобы вашему ребенку звонил усатый тиран? Нет, конечно. Поэтому гоните его на спорт и танцы. Покупайте ему витамины и хулахуп. На улице больше нет места новым памятникам, а в инстаграме сколько угодно – для новых актеров.

Сейчас я расскажу вам, какие разные жизни живут актеры и драматурги. Те, кто делают вместе театр. Итак, жизнь актера начинается с экзамена в театральный вуз. Здесь он реально волнуется. Но это его первое и последнее волнение. Все рассказы, мол, даже великие артисты волнуются перед выходом на сцену, – это полная чушь. Билеты уже проданы, цветы куплены, зритель пришел поглазеть, поспать и похлопать. Все это он получит в любом случае. Зачем волноваться?

Так вот, артист волнуется только на первом экзамене в театральный вуз.

Как это выглядит? Представьте себе птичий рынок: артистов выбирают, как щенят. За несколько минут ареопаг решает, будет этот человек артистом или нет. Кто высокий, славянистый, мордатый, голосящий – берут. Остальным говорят: попробуйте в следующем году, возьмите другие стихи и басню, которые помогут вам раскрыться. Конечно, это вранье. Ответ должен быть такой: прибавьте пятнадцать сантиметров к росту, поменяйте лицо на славянское, а грудь ваша должна быть как парус. Еще родитесь в семье какого-нибудь заслуженного артиста. И приходите.

Артист хорошо знает, что главное дано от природы и родителей. «Я сам добился всего» – это заблуждение. И гордыня, из-за которой в свое время был низвергнут Люцифер. Задача артиста быть факелом, который передают из рук в руки – от мамы к худруку, от режиссера к режиссеру. И дальше гореть ему так до пенсии. А потом угаснуть на кафедре сценической речи.

Театр – это место, где живой актер встречается с мертвым писателем. Веселый актер учит много грустного текста, оставленного каким-то великим мертвецом. Это действительно непросто. Наверное, это самое сложное, что есть в профессии актера. Но уже давно не пишутся пьесы в стихах, а прозу учить намного проще. Догадываетесь почему? В прозе можно менять слова местами, говорить не по тексту, а «по смыслу». В стихах же всякое слово на своем месте. Но стихотворные драмы – это сегодня редкость. Так что здесь жалеть артистов не нужно. Они сами себя пожалеют.