Стеклянный Дворец

— Когда она сняла сари, оно ими просто кишело.

— Сари! — Манджу с криком вскочила на ноги, вцепившись в сари, которое они ей всунули, пытаясь его сорвать.

Обе женщины покатились со смеха.

— Это просто шутка, — они снова зашлись смехом. — То было другое сари.

Манджу начала всхлипывать.

— Я хочу домой, — сказала она. — Пожалуйста, разрешите мне уйти. Не отправляйте меня к ним.

— Так говорят все, кто сюда попадает, — приободрили ее женщины. — А потом остаются навсегда.

Они подхватили ее под руки и повели в залитую ослепительным светом студию. Теперь Манджу чувствовала себя совершенно потерянной, с нервами на пределе. Чтобы удержаться от рыданий, она вперила взгляд в пол, набросив сари на голову. В поле зрения появилась пара начищенных черных ботинок. Манджу услышала, как ее пригласили к режиссеру. Она сложила руки и прошептала приветствие, не поднимая глаз. Потом она увидела вторую пару ботинок, приближающихся к ней по полу.

— А это мой хороший друг, — раздался голос режиссера, — мистер Ниладри Раха из Рангуна.

Манджу подняла взгляд. Если бы она не услышала имя, то не узнала бы его. Много лет назад она встречалась с Нилом и Дину, они гостили у ее матери, остановившись внизу, на этаже тети Умы. Но с этой подстриженной черной бородой и в костюме он выглядел совершенно по-другому.

— Нил?

Он уставился на нее, разинув рот, язык замер в невысказанном восклицании. Дело было не в том, что он ее узнал, он потерял дар речи потому, что она была, вне всяких сомнений, самой прекрасной женщиной из тех, с кем ему доводилось разговаривать.

— Нил, это ты? — спросила Манджу. — Ты меня не помнишь? Я Манджу, племянница Умы Дей.

Он медленно и недоверчиво кивнул, словно забыл, как звучит его собственное имя.

Манджу бросилась к нему и заключила в объятья.

— О, Нил, — сказала она, вытирая слезы о его пиджак. — Отвези меня домой.

***

Гримерка преобразилась, когда Манджу вернулась, чтобы потребовать назад свою одежду. Две женщины теперь были само внимание.

— Так ты его знаешь?

— Но почему ты нам не сказала?

Манджу не стала терять время на объяснения. Она быстро переоделась и поспешила к двери. Нил ждал снаружи, у дверцы пассажирского сиденья новенького Деляж Д8 Дропхед 1938 года. Он открыл перед ней дверь, и Манджу проскользнула внутрь. В машине пахло новой кожей и хромом.

— Какая прекрасная машина, — сказала она. — Твоя?

— Нет, — засмеялся Нил. — Дилер сдал мне ее в аренду на несколько дней. Я не мог устоять.

На мгновение их глаза встретились, и оба быстро отвели взгляд.

— Куда хочешь поехать? — спросил Нил. Он повернул ключ зажигания, и Деляж откликнулся пыхтением.

— Дай подумать… — теперь, устроившись в машине, она не особо торопилась добраться домой.

Он начал что-то говорить:

— Что ж…

Манжу почувствовала, что они оба думают одинаковыми словами.

— Возможно… — предложение, так многообещающе звучавшее у нее в голове, осталось незаконченным.

— Понимаю.

— Да.

Каким-то образом этот краткий обмен репликами передал всё, что они хотели сказать друг другу. Нил нажал на газ, и они покинули студию. Оба понимали, что едут не в какое-то определенное место, а просто наслаждаются ездой.

— Я так удивился, увидев тебя в студии, — засмеялся Нил, — ты и правда хочешь стать актрисой?

Манджу почувствовала, что краснеет.

— Нет, — ответила она, — я просто хотела посмотреть, на что это похоже. В доме такая скукотища…

Произнеся эти слова, она уже не могла остановиться и начала рассказывать ему то, в чем не признавалась никому другому: как скучает по Арджуну, как его письма из военной академии наполняют ее отчаянием в отношении собственного будущего, о том, какое это проклятье для женщины — жить словно заместительницей близнеца-мужчины. Она рассказала даже о мужчинах, которых пыталась ей сосватать мать, о матерях возможных женихов, и как они дергали ее за волосы и рассматривали зубы.

Нил говорил мало, но Манджу поняла, что его молчание вызвано привычной немногословностью. По его лицу сложно было что-либо прочитать из-за густой черной бороды, но Манджу ощущала, что он слушает сочувственно, внимая каждому слову.

— А что насчет тебя? — наконец спросила она. — Ты и правда кинопродюсер?

— Нет! — это слово вырвалось у него словно ругательство. — Нет. Это вообще была не моя идея. Это предложил отец.

Он сказал, что на самом деле хотел заниматься торговлей древесиной, просил разрешить ему работать в семейном предприятии, но отец отказал. Раджкумар предложил ему подумать о чем-нибудь другом, торговля древесиной не каждому подойдет, заявил он, особенно городскому мальчику вроде Нила. Когда Нил начал настаивать, отец выдал ему некоторую сумму и сказал, что он может вернуться, если удвоит капитал. Но как? На этот вопрос Нила Раджкумар ответил: "Да хоть в кино вложи". Нил поймал его на слове и стал искать фильм, в который можно вложить деньги, и не смог найти его в Рангуне. Тогда он решил поехать в Индию.

— И сколько времени ты уже здесь? — спросила Манджу. — И почему не зашел нас проведать? Ты бы мог остановиться у тети Умы, внизу.

Нил неловко почесал бороду.

— Да, — отозвался он, — но знаешь, проблема в том…