Стеклянный Дворец

У Долли было много возражений.

— Как всё это устроить, Раджкумар? В таком состоянии здоровья ты не сможешь за всем поспевать, ездить в Малайю и всё такое.

— Об этом я тоже подумал, — ответил он. — Нил и Дину будут ездить за меня. Я объясню им, что делать. Один сможет поехать вглубь страны, другой займется продажей нашей части Морнингсайда.

Долли покачала головой.

— Дину не согласится. Он никогда не хотел иметь ничего общего с твоим бизнесом, ты это знаешь.

— У него нет выбора, Долли. Если бы я сегодня умер, ему бы пришлось выплачивать мои долги, хочет он того или нет. Я прошу лишь несколько месяцев его времени. После этого он будет свободен заниматься тем, что ему интересно.

Долли замолчала, и Раджкумар потянулся к ее руке.

— Скажи что-нибудь, Долли, скажи, что ты об этом думаешь.

— Раджкумар, — тихо произнесла Долли, — этот твой план, ты знаешь, как называют подобные вещи?

— Как?

— Это называется припрятывать товары и спекулировать на войне.

Раджкумар бросил на нее сердитый взгляд.

— Это касается товаров первой необходимости, Долли. А я не этим занимаюсь. В моем плане нет ничего противозаконного.

— Я говорю не о законе…

— Долли, больше ничего сделать нельзя, — тон Раджкумара стал нетерпеливым. — Нам придется использовать эту возможность, разве ты не видишь?

Долли поднялась на ноги.

— Разве мое мнение и правда что-то значит, Раджкумар? Если это твое решение, значит, так ты и поступишь. Неважно, что думаю я.

Ночью, когда весь дом спал, в холле внизу зазвонил телефон. Долли выскочила из постели и побежала туда, чтобы поднять трубку до того, как проснется Раджкумар. Она услышала треск на линии и голос оператора, сообщающего о международном вызове. На мгновение аппарат затих, а потом она услышала голос Элисон, очень слабый, словно она кричала в заполненной людьми комнате.

— Элисон? — она услышала звук, похожий на рыдания и повысила голос. — Элисон, это ты?

— Да.

— Элисон, всё в порядке?

— Нет… у меня плохие новости.

— Саяджи?

— Нет, — она снова всхлипнула. — Родители.

— Элисон. Мне так жаль. Что случилось?

— Они уехали в отпуск. На машине. На нагорье Кэмерон. Машина упала с дамбы…

— Элисон, Элисон… — Долли не могла придумать, что еще сказать. — Элисон, я бы приехала, если бы смогла, но Раджкумар болен. Я не могу его покинуть. Но я кого-нибудь пришлю — одного из мальчиков, возможно, Дину. Это может занять несколько недель, но он приедет. Обещаю…

На линии стало тихо.

Глава двадцать шестая

В двадцать третий день рождения Арджуна они с Харди позаимствовали джип и поехали на выходные в Дели. Бродя по аркадам площади Конно, они наткнулись на знакомого по имени Кумар, обходительного человека и известного любителя развлечений, с которым ранее учились в академии.

Кумар служил в Четырнадцатом панджабском полку, его батальон сейчас располагался в Сингапуре. Он приехал в Индию лишь на короткое время, для учебы на курсах сигнальщиков. Кумар выглядел рассеянным и обеспокоенным, что очень отличалось от его обычного приподнятого настроения. Они отправились обедать, и Кумар рассказал об очень странном происшествии, которое стало причиной большого беспокойства в штабе.

В Сингапурском лагере Тьерсал-парк индийский солдат неожиданно застрелил офицера, а потом покончил с собой. В результате расследования выяснилось, что это было не просто убийство и самоубийство: в батальоне зрело недовольство. Некоторые офицеры батальона говорили, что индийцы должны отказаться от участия в этой войне, что это спор между великими нациями, которые считают, что разделяют единую судьбу — порабощать народы: Англии, Франции, Германии. В штабе обеспокоились: более половины солдат в Малайе были индийцами, и было очевидно, что колонию нельзя будет защищать, если волнения распространятся. Несмотря на подстрекательный характер слухов, высшее командование решило действовать благоразумно и взвешенно. Они лишь наложили дисциплинарные взыскания и послали одного из младших офицеров батальона обратно в Индию.

Так вышло, что получивший взыскание офицер оказался мусульманином. Когда новости о его наказании достигли батальона, рота солдат-мусульман сложила оружие в знак солидарности. На следующий день многие из солдат-индусов этого батальона тоже сложили оружие.

С этого времени происшествие стало принимать серьезный оборот. Многие поколения британская индийская армия действовала по принципу аккуратного баланса между войсками. Каждый батальон состоял из рот, набранных из разных каст и религий — индусов, мусульман, сикхов, джатов и браминов. Каждая рота питалась за своим столом, строго в соответствии с кулинарными правилами той группы, из которой происходили рекруты. Для большей безопасности дивизии пехоты формировали таким образом, чтобы индийские войска всегда уравновешивались некоторым количеством австралийских и британских подразделений.