Стеклянный город

– Вы не один? О… – Тут он, наконец, заметил Хью и взгляд его округлился. – Ох, как такое возможно?

– Доброе утро, меня зовут Хью! – поспешил представиться Хью, хотя понятия не имел, что так взволновало человека.

– О, вот как? Хью, очень приятно. Я Генрих. Господин Таласс всегда по утрам покупает у меня кофе. Просто потому, что больше не у кого, – он хихикнул. – Больше никто в такую рань не встает. Так что господин Таласс мой любимый клиент.

Хью отчего-то ощутил резкий приступ антипатии к Генриху. Однако протянутый им кофе взял и сразу же попробовал: вкусно.

– Ходить по морозу без теплого напитка – вредно! – сказал Таласс, легко спрыгивая с крыльца.

Генрих наполовину высунул из дверей свое тощее тело, провожая их:

– Тут вы правы, господин Таласс! А куда вы направляетесь в такую рань?

– Сначала к Глассу. Потом еще по некоторым делам…

– А, знаю, знаю, – закивал Генрих. – Вы уже, конечно, слышали?

Таласс резко остановился и повернулся к Генриху лицом.

– Что слышал?

Генрих заморгал:

– Да, в самом деле, не слышали, похоже! А что за дело у вас тогда к мистеру Глассу?

– Личное, – хмуро бросил Таласс. – Так что все разговоры потом. Или сам прикрывай лавку, и встретимся у него. Там, по крайней мере, никто не помешает разговору.

Хью вновь стало неприятно.

Вроде как Таласс обещал это утро ему… Он спохватился и приглушил зреющую на душе ревность в самом зародыше. Ведь Таласс – не последний человек в городе, занимает управляющую должность, сколько же у него должно быть дел! Он и так очень добр…

Поэтому Хью решил, что не будет на него сердиться, наоборот – предложит помощь, чтобы Таласс не посчитал вдруг его обузой. К тому же Таласс говорил, что Хью надо найти свое место в городе.

Мысль о стекольной мастерской потускнела.

Найти свое место… А если он его уже нашел? Если сможет стать помощником Талассу? Вот это было бы не плохо!

Но говорить о таких вещах вслух при Генрихе не хотелось.

В конце концов, решил Хью, глядя, как хмурится Таласс, сжимая в руках стеклянный стакан с дымящимся кофе, все разговоры могут и подождать.

– Идем. – Таласс встряхнулся, словно отгоняя тяжелые мысли. – Не против, если срежем путь, чтобы побыстрее успеть? А то морозно.

Хью прекрасно понимал, что срезать Таласс хочет, чтобы поскорее встретиться с Генрихом, но тут же вспомнил о принятом решении не обижаться.

– Конечно, – кивнул он, – сделаем все, как скажете вы.

– Вот только не надо вот этого! – рассмеялся Таласс, и Хью почувствовал, как камень падает с души.

Ничего серьезного не произошло. Просто какие-то рядовые проблемы.

– Буду должен тебе прогулку. – Таласс положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. – Просто чуть позже, хорошо?

– Конечно. – Хью почувствовал, что за улыбкой Таласса все еще кроется беспокойство, но решил, что чем спокойнее будет Талассу рядом с ним, тем быстрее тени развеются.

Потому ему проще – лучше – выгоднее стать островком спокойствия, а не задавать вопросов.

И он первым двинулся вверх по улице.

* * *

Бритт снился город. Она стояла на дороге, освещаемой лишь зелеными фонарями, и смотрела, как из темноты в легком ореоле танцующих снежинок проступают силуэты городских стен и башен. Город был старым – очень старым. Подойдя ближе, она увидела, что на обветшалых башнях растет мох, а на воротах сидят огромные черные птицы.

Откуда-то Бритт точно знала, что от птиц надо держаться подальше. Но куда было деваться? Ей нужно было в город. Она это знала.

Неожиданно на городской стене начали зажигаться огоньки. Сначала один, за ним – другой, через мгновение – третий, и вот уже целые пучки, охапки желтоватого цвета очертили силуэт стены.

Город мгновенно преобразился: из печальной готической развалины превратился в пряничный домик с рождественских открыток. Даже птицы потеряли свой жуткий облик, превратившись в подобие тауэрских воронов – символ, не больше. Какую опасность может представлять символ?

Бритт почувствовала облегчение.

В самом деле, из-за чего она так напугалась? Видно же, что город приятный и светлый. Конечно, ей туда надо.

Всем туда надо.

Только в такой город и надо стремиться, раз уж угораздило родиться на планете Земля, суровом и нелюдимом месте, что иронично в условиях того, что только на ней и обитают люди. Только она им, кажется, не рада – иначе как объяснить серое уныние будней, от которого не спастись даже с помощью самых ярких красок и самой дивной музыки…

Стоило подумать о музыке, как Бритт услышала и ее.

Тонкий, тихий, едва различимый на грани восприятия скрипичный плач проникал в ее сердце и наполнял радостью встречи, настолько долгожданной, что о ней уже давно успела позабыть и сама Бритт, и ее гостеприимный визави.

Кто он?

Она определенно когда-то знала. Смутные воспоминания ворочались внутри нее, как полузабытый сон, взбудораженный скрипкой. Но уловить образ никак не удавалось, и Бритт оставила попытки и просто пошла вперед.

Путь до города не уменьшался – если поначалу Бритт двигалась с энтузиазмом, то теперь идти стало тяжелее, дорогая тяготила ее. Словно она двигалась сквозь вязкое болото.