Стеклянный город

Не давая Меган опомниться, Дроссельфлауэр схватил ее за руки и повел за собой. Меган попыталась было сопротивляться, но в ту же секунду хватка на ее руках стала жесткой, а Дроссельфлауэр грустно покачал головой:

– Не стоит, моя леди, поверьте, не стоит. Лучше для нас обоих будет ваше добровольное участие.

Меган вздрогнула снова, но вырываться перестала. Вокруг не было ни души, а она наедине с психом, у которого черт знает что творится в голове.

– Ладно, ладно, – быстро ответила она. – Я пойду с вами. Пойду. Только отпустите. Вы же видите, мне некуда бежать.

– И то правда, – легко согласился господин мэр, и торопливо пошел вверх по коридору.

Меган последовала за ним.

Заперли ее где-то в подвалах Дворца Цветов, это она поняла, пока они блуждали очередными тайными ходами и темными коридорами. Меган подумала, что, пройди они напрямую через дворец, было бы быстрее – куда бы господин мэр не держал путь. Мгновением позже ее пронзила мысль: а если они не возвращаются во Дворец? Если Дроссельфлауэр выведет ее тайными путями за город и бросит со стены, как пушку Шалтай-Болтай? Или устроит из нее приманку для черных птиц в одном из пустующих гнезд? Стоило девушке подумать об этом, как на нее накатила удушающая паника.

– Скажите, куда мы идем?! – крикнула она, схватившись за стену.

– Вам плохо? – Дроссельфлауэр тут же оказался рядом и заботливо ее поддержал. – Не бойтесь. Недалеко. Наш путь всего лишь к часам.

– К часам? – недоуменно переспросила Меган и только потом вспомнила.

Часы.

Башня.

Изобретение мастера Гануша.

У Меган засосало под ложечкой от отвратительного предчувствия.

* * *

Ночь Хью и в самом деле провел с Талассом у него дома. У Долл не осталось вещей, которые надо было бы забрать, а потому они сразу поехали к двухэтажному особняку, отделанному сине-зеленой мозаикой. Резные ворота вели в небольшой дворик, припорошенный снегом, над входной дверью тускло горел красновато-рыжими всполохами стеклянный фонарь.

– Вот здесь я живу, – улыбнулся Таласс, пропуская Хью в дом.

Хью с интересом огляделся. Впервые он попал в простой марблитский дом. У Гвендолин или Джима-Стеклодува он был только в рабочих помещениях, а место обитания тетушки Долл было слишком роскошным, чтобы можно было предположить, что так живут все. Или хотя бы многие.

И в этом он был прав: Таласс жил гораздо скромнее.

На первом этаже располагались прихожая и обеденная зала. Вся мебель – темного дерева, явно старинная. Прямо напротив двери висело роскошное зеркало в медной раме.

Хью подошел к нему и заглянул в глаза своему отражению. На него смотрели синие-синие глаза, и он казался себе новым, красивым, счастливым – совершенно другим человеком. Свободным.

Таласс подошел со спины и обнял его за плечи.

– Как ощущения? – мягко спросил он.

– Замечательно! – честно признался Хью, расплываясь в широкой улыбке. – Как будто с меня кандалы сняли. И цепи.

– А что есть тень, кроме как кандалы и цепи? Теперь тебя ничего не держит и ничего не тянет назад, мальчик мой.

– А у вас, господин Таласс, тень есть? – спросил Хью, запрокинув голову ему на плечо.

Таласс ответил:

– У меня – есть. Но я хорошо ее выдрессировал, и она мне совсем не мешает. Человек может находиться в гармонии со своей тенью, или быть ее врагом – с каждым случается что-то свое. Тебя спасло только полное освобождение. Завтра утром начнется твоя вторая жизнь. Новая жизнь, Хью.

– Что у меня будет в этой жизни… кроме вас? – спросил Хью.

– Дом, – убежденно ответил Таласс. – Дело, которым интересно заниматься. Жизнь, в которой никто не сможет указывать тебе, что делать, а что нет. Свобода – в ее истинном понимании. И исполнение самых заветных снов. Того, о чем ты не мог даже и мечтать.

– Никогда не решался мечтать: все равно не сбудется, – помолчав, признался Хью.

– Значит, пришло время начинать, мой мальчик. Пришло время.

Хью кивнул.

Новое время пришло.

Наутро они вместе отправились к мистеру Глассу. Хью сам предложил это: мало с кем успев познакомиться, именно к мистеру Глассу он проникся наибольшей симпатией. К тому же ему было очень интересно обучиться профессии стекольщика. Вдруг он именно этим хочет заниматься в Марблите ближайшие пару-тройку лет? Хью рассмеялся. Сейчас он и за завтрашний день не мог ничего сказать – но впервые за последнее время его это не тревожило.

До дома мистера Гласса они шли пешком. Ночью – видимо, в совсем уже поздний час – пошел снег и припорошил мостовые, отчего ботинки оставляли четкие следы на никем нетронутой земле. Точно город еще спал и даже не думал просыпаться, впав в зимнюю утреннюю негу.

По дороге Таласс успел заскочить в незаметную черную дверь и трижды постучался. Из заваленного всевозможным хламом помещения выглянул веснушчатый рыжий человек и пробормотал:

– Опять вы в такую рань, Таласс… С другой стороны, кто кроме вас. Как обычно и покрепче, жаворонок вы наш ненаглядный?

– Один как обычно, один с молоком, – широко улыбнулся Таласс.

Разноцветные шарики из его ладони перекочевали в ладонь рыжеволосого человека.