Стеклянный город

– Неважно, – отрезала Бритт. – Важно, что я успела узнать. Тебе грозит огромная опасность!

– Если ты еще пять раз мне это скажешь, понятнее ничего не станет, – нахмурился Хью, складывая руки на груди.

– Хью, Бритт права. Сейчас главное – твоя безопасность.

Гвендолин выбралась из-под стола и присела на край.

– И вы здесь? Ну и ну. Давно взяли привычку шарить по чужим домам? Впрочем, насчет Бритт я не удивлен.

Бритт вопросительно подняла брови. Хью достал из кармана перчатку и бросил ей в руки:

– Твоя?

– Д-да, моя, – пробормотала Бритт.

Значит, Хью знает, что в черном доме была она.

Но… сказал ли он кому-нибудь об этом.

– Значит, думаешь, раз тебе тень отрезали, то ты приобрел какую-то власть? – тихо спросила Гвендолин.

– Конечно. Я стал свободным. Разве свобода – не высшее благо?

– Это Таласс тебе сказал? – прямо спросила Гвендолин.

Хью ощетинился.

– Да. Таласс. И у меня нет причин не верить ему. Как и причин верить вам – теперь. Бритт, ты была на чердаке. Ты видела все. Зачем ты туда полезла?

– Потому что Роуз… – Бритт осеклась.

– Роуз? Призрак? Он здесь при чем?

– При том, что я могу на многое открыть глаза тебе, мастер Хью. Особенно на то, что касается Таласса. На многое мне и самому недавно открылись глаза. Даже смерть не делает нас свободными, – произнес Роуз.

– Он здесь, – пояснила Гвендолин, разворачивая к Хью зеркало. – И ни на минуты не сомневаюсь, что вам обоим важен этот разговор.

– Я так понимаю, выбора у меня нет? – Хью с раздражением взглянул на зеркало и сел на стул, оказавшись лицом к лицу с призраком. – Здравствуйте… снова.

– Здравствуй, Хью. Не думал, что дело повернется так. Впрочем, может, и к лучшему, что что-то происходит: движение – путь к переменам.

– А вы философ, – усмехнулся Хью. – Не подскажете, почему в вашем доме обитает такое количество птиц? Это ваши?

– Нет, мне подбросили, – с фальшивой любезностью ответил Роуз. – И, судя по тому, как быстро умчался Таласс, он прекрасно знает, кто это сделал. Думаю, и раньше знал. Просто верить не хотел.

– Что ж… Но вы, как я понимаю, собирались говорить со мной не о Талассе?

– Наоборот. Как раз о нем. Сдается мне, он сделал чудовищную ошибку.

Хью закатил глаза.

– Вы призрак. Как вы можете судить живых?

– Хью! – возмущенно воскликнула Бритт.

Роуз ответил после недолгого молчания:

– С одной стороны, молодой человек прав. Я умер, и мне больше не должно быть дела до жизни Таласса. Я ведь не собираюсь вечно преследовать его, гремя цепями. Бр-р-р, страшно такое даже представить. Наоборот, мне было бы приятно, если бы вы изыскали способ отправить меня на покой. Но с другой стороны… Я пока здесь и знаю о делах живых немного больше, чем все, собравшиеся здесь. Так уже вышло. И уж точно я знаю больше Таласса.

– Как вы можете знать больше Таласса?!

– Перед тем, как со мной расправиться, Дроссель долго и страстно вещал, – сухо сказал Роуз. – Уверен, что для Таласса многое из сказанного тогда было бы в новинку. Он думает, что Дроссельфлауэр доверяет ему, но…

– Он так не думает, – сказала Гвендолин. – Иначе не вел бы свою игру и не пытался своими силами удержать мальчика в Марблите, а доверился бы Дросселю!

– Резонно, – вынужден был согласиться Роуз. – Да и сейчас он, скорее всего, допрашивает его. А наша первостепенная задача – спасти мастера Хью.

– Не от чего меня спасать, – отрезал Хью.

– Да как же, – усмехнулась Гвендолин. – Ты думал, как собираешься теперь жить?

– Лучше многих.

– Да ну?

– Прекратите! – вмешалась Бритт в назревающую ссору. – Что вы сцепились? Гвендолин, давай выслушаем Хью – раз уж он готов слушать нас. Хью ведь не… заставили это сделать, так? Ты сам на это пошел?

Удивительно, но эта мысль пришла ей в голову только сейчас.

– Ну, конечно, сам! – рассмеялся Хью. – Посмотрел бы я на того, кто смог бы заставить меня сделать что-то против моей воли.

У Бритт было другое мнение на этот счет, но она промолчала.

Вместо нее высказался Роуз:

– Кто знает, мастер Хью, кто знает… Иногда мы совершаем поступки, будучи твердо уверенными в том, что нами двигает лишь наше решение. И чужое влияние не имеет над нами силы.

– Чушь! О чьем влиянии вы говорите?

– Конечно, Таласса. И, поверьте, я знаю, что говорю.

Хью хмыкнул.

– И почему же?

– Потому что я был таким же, как вы.

– В каком это смысле?

– Так же, как и вы, я попал под очарование Таласса. Я верил ему и считал, что его идеи верные и правильные. Точнее – единственные верные и правильные. Я был молод. Я совершал ошибки – как все мы. И я не думал, что все обернется таким ужасом. Не мог предположить.

– Но ведь… – Гвендолин не смогла промолчать. – Ты сказал, это Дроссель!..

– Да, конечно. Таласс очаровал меня, а Дроссель очаровал нас обоих. Но Таласс ведет свою игру. Он во многом не согласен с тем, что творит Дроссельфлауэр, у него свои представления о том, как… правильно.

– Что он сделал?

– А вы как думаете? Вы рассматривали эти фиалы. В каждом из них – чья-то тень. В том числе и тень мастера Хью.

– Чушь какая, – презрительно рассмеялся Хью. – Таласс забрал мою тень не затем, чтобы зачаровать, а затем, чтобы освободить.