Стеклянный лес

– Мне стоило догадаться, что нужно предоставить женщине заниматься своими делами самостоятельно. Только не мешкай, Энджел, ладно? Я пока позвоню мистеру Курцу и твоим родителям, а потом соберу кое-какие вещи Руби.

– В полиции сказали, что нам лучше переехать в близлежащий мотель, – пояснил Пол, укладывая вещи в багажник арендованного автомобиля. – Нас уже ждут. Округ оплатит проживание. Нам посоветовали расслабиться и отдохнуть. А когда можно будет ехать домой, нас известят.

– А что говорит мистер Курц? Это законно?

Пол кивнул.

– Он сказал, что у полиции есть ордер. Так что мы ничего не можем поделать.

Когда мы отъехали от дома, на лице Пола возникло насмешливое выражение.

– Не представляю, что они надеются найти. И если что-то найдут, будет ли это иметь вес в суде? Сомневаюсь. Все это место уже скомпрометировано. Сколько времени прошло с момента обнаружения тела Генри? Неделя? Ни за что не поверю, что суд примет во внимание любую найденную в этом доме улику.

Пол старался излучать уверенность, и все же я уловила в его голосе нотки сомнения, но он продолжал распаляться и от этого все больше убеждался в собственной правоте.

– Сколько людей побывало в доме, начиная с двадцать шестого сентября? Ты, я, Руби, малыш, полицейские вчера утром. Даже негритянка, прости господи.

– Ради бога, Пол, – осадила я его, – только не говори, что ты в чем-то подозреваешь эту славную женщину.

– Славную? – усмехнулся муж. – Да у нее на лице все написано. Она из тех, кто всё знает, но молчит до тех пор, пока это выгодно. Хитрая и изворотливая. Я понял это сразу, как только ее увидел. Зря я позволил тебе пригласить ее в гости. И зря оставлял ее с Руби наедине.

Глупость какая! Я отвернулась к окну.

– Прости, Эджел, – Пол тронул меня за плечо, и, обернувшись, я увидела в его глазах неподдельное раскаяние. – Все это так ужасно. Никогда раньше мне не приходилось заниматься чем-то подобным. Все, что я хочу, это вернуться домой и оплакать Генри. А потом вновь заняться живописью… – Голос Пола сорвался.

Он играл свою партию профессионально. Что ж, если может он, то и я смогу.

– Все хорошо, – мягко произнесла я, накрыв его руку своей. – Все хорошо, Пол. Я здесь, с тобой. Мы пройдем через это вместе.

Как только мы разместились в мотеле, Пол снова надел куртку и пояснил:

– Хочу поискать Руби. Кажется, я знаю, где она.

– И где?

– Пока не скажу. Просто поверь мне, ладно?

Убедившись, что муж сел в автомобиль и выехал со стоянки, я достала из кошелька визитную карточку Джин Келлерман, провела пальцами по тисненным буквам адреса «Стоункилл газетт» и вызвала такси.

Редакция газеты располагалась в небольшом здании в центральной части города. Когда я вошла внутрь, над дверью звякнул колокольчик. Откуда-то доносился гул, и я решила, что это работает печатный станок.

Администратор поприветствовала меня и спросила, чем может мне помочь. Однако, прежде чем я успела ответить, Джин Келлерман поднялась из-за стола в дальнем конце комнаты и подошла ко мне.

– Энджи, так приятно видеть вас снова.

Кивнув, я спросила, могу ли видеть пятничный выпуск газеты.

Передав мне экземпляр, Джин вернулась к работе. Я же села перед столом администратора и, держа малыша на коленях, развернула газету сразу на третьей странице.

«(Продолжение. Начало на странице 1).

Гласс, на протяжении нескольких лет наносивший визиты в Стоункилл, обвинялся в компрометирующей связи с ученицей средней школы нашего города. Ему не было предъявлено официального обвинения, но, по словам девочки, мистер Гласс оказывал ей внимание, когда она посещала дом директора школы миссис Хоук по ее же собственной просьбе. Девочка должна была выгуливать собаку миссис Хоук. На тот момент мистер Гласс проживал в доме директора, хотя пара и не была расписана. После инцидента мистер Гласс покинул Стоункилл, и было неизвестно, вернется ли он сюда еще когда-нибудь.

Узнав о том, что мистер Пол Гласс вернулся в Стоункилл в связи со смертью своего брата и исчезновением невестки – на этот раз в сопровождении жены и малолетнего сына, – наш репортер попыталась связаться с семьей девочки, вовлеченной в происшествие 1951 года, однако ее родственники отказались давать какие-либо комментарии.

Миссис Хоук в своем заявлении сказала лишь следующее: «Учителя и ученики средней школы Стоункилла очень опечалены известием о кончине отца одной из наших учениц. Мы скорбим всем коллективом и молимся о том, чтобы наша ученица и ее семья как можно скорее оправились от этой потери».

В загадочном деле осталось множество вопросов без ответа. Как и множество загадок, которые предстоит отгадать полиции, не говоря уже о юной и невинной миссис Энджи Гласс».

Я аккуратно сложила газету и положила на журнальный столик. Джин Келлерман, поймав на себе мой взгляд, подошла и села рядом.

– Я могу что-нибудь для вас сделать?

Ее голос звучал на удивление мягко. Сейчас она совсем не напоминала охотящуюся за сенсацией журналистку. Скорее друга. Она говорила со мной, как одна из моих сестер, и я заморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы.

– Спасибо, Джин, но нет. – Я встала.