Стеклянный лес

Миссис Хоук осторожно посмотрела на меня.

– Да, это правда. Когда-то мы с Сильей дружили.

– Вы не пришли на похороны ее мужа. – Я одарила директора, как мне показалось, суровым взглядом. – Даже если вы знали, что Сильи там не будет, могли бы прийти, чтобы оказать поддержку семье. Вы могли бы поддержать Руби.

– Это сделала мисс Уэллс, – заметила она. – Мы сочли, что так будет более чем достойно.

– Потому что у вас был роман с моим мужем? – напрямик спросила я. – Знаете, я ведь читала статью в пятничной газете.

Миссис Хоук тихо засмеялась.

– Не сомневаюсь. Послушайте, миссис Гласс, не придя на похороны, я попыталась проявить сострадание по отношению к вашему мужу. Не думаю, что он хотел бы меня видеть. – Она подалась вперед. – В последние годы я стала очень неприятна Полу. И Генри тоже. Возможно, вам это известно. Братья Гласс меня просто не переваривали.

– Почему? Я могу понять Пола, но при чем тут Генри?

– Генри Гласс считал меня коммунисткой, – фыркнула миссис Хоук. – Он не первый выдвинул такое обвинение. В маленьком городке – пусть даже таком, который обманчиво считает себя ультрасовременным, – совсем не трудно заработать обвинение в чем-то подобном. Стоит только нанять чернокожую учительницу литературы в школу, где подавляющее количество учеников белые. Сделайте это и считайте, что ваша судьба предрешена.

– Мисс Уэллс.

– Да. Я долго воевала с отделом среднего образования за возможность взять ее на работу. Мисс Уэллс была – и есть – лучшая из лучших, но они этого не видели. Так же как и Генри. Он считал меня другом негров, другом социалистов и евреев, другом всех, кто хоть чем-то отличался от остальных. Для него это значило, что я коммунистка. Разве не так, миссис Гласс?

Я не знала, что и думать.

– И вот являетесь вы, – продолжала директор, – и сидите в моем кабинете с ребенком на руках, точной копией своего отца – моего бывшего любовника…

При этих словах я поморщилась, но миссис Хоук, похоже, ничего не заметила.

– И обвиняете меня… собственно говоря, в чем?

– Я вовсе вас не обвиняю! – воскликнула я. – А просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.

– Пол знает, что вы здесь?

Я покачала головой.

– Что ж, миссис Гласс, – произнесла директор, и я уловила в ее голосе насмешливые нотки. – Могу сказать лишь одно: Силья оказалась в отнюдь не простой ситуации, поскольку Генри был сумасшедшим.

– Сумасшедшим? – Такое определение показалось мне слишком жестким даже в устах этой резкой женщины.

Миссис Хоук презрительно рассмеялась:

– Генетическая наследственность, верно?

Я снова покачала головой.

– Прошу прощения, но я вас не понимаю.

Миссис Хоук долго смотрела на меня, а потом наконец произнесла:

– Скажите, миссис Гласс, как давно вы знаете Пола?

Я нервно заерзала на стуле и крепче обняла малыша за талию.

– Чуть больше года. Мы познакомились прошлым летом, когда вместе работали в отеле.

– А, понимаю, – кивнула она. – И как много он рассказал вам о своем происхождении?

– Своем… происхождении?

– Да. О том, откуда он родом.

– Он из Калифорнии, – решительно ответила я. – Они с Генри выросли в долине виноградников.

Миссис Хоук снова кивнула.

– Так и есть. Вы же знаете о его родителях, верно?

– Только то, что они умерли. А что еще мне нужно знать?

Директор посмотрела на меня с недоверием и тихо протянула:

– Стало быть, ничего не знаете. Бедное дитя.

– Миссис Хоук, – я недовольно поджала губы, – при всем уважении, мэм, я уже не ребенок.

– Нет, конечно, нет. – Она улыбнулась и снова начала перебирать бумаги. – И как взрослая женщина – как жена и мать – вы заслуживаете, чтобы узнать правду о семье мужа. Если Пол вам ничего не рассказал, тогда это сделаю я. – Она откинулась на спинку стула. – Пол обычно пьет не слишком много. Уверена, вам это известно.

Я кивнула, и миссис Хоук продолжила:

– Но однажды вечером он здорово перебрал. В то время с ним случалось подобное время от времени. И вот в тот самый вечер он рассказал мне все о своей семье – то, чего, очевидно, не рассказал вам.

Я открыла было рот, но промолчала, испугавшись, что она вдруг передумает и ничего не расскажет, однако этого не случилось.

– Пол и Генри росли в семье, где родители постоянно ругались. Если подворачивался хоть малейший повод поссориться, они ссорились. Отец начинал орать, а мать расстраивалась. Они делали жизнь друг друга невыносимой, но, несмотря на взаимное презрение, оба были убежденные католики, регулярно посещали церковь, так что развод исключался. Пол говорил, что мать могла быть вполне милой и любящей, когда рядом не было отца. В остальное же время… – Миссис Хоук покачала головой. – Каждый день родители Пола и Генри находили повод для разногласий, начиная от степени накрахмаленности простыней и заканчивая сортом джема на завтрак или неоплаченным счетом за газ. Перепалки эти не всегда оставались словесными. Зачастую дело доходило до рукоприкладства. По словам Пола, кулаки пускали в ход оба. Но в конце концов мать решила воспользоваться отнюдь не кулаками и попыталась убить мужа.

– Попыталась… что?