Стеклянный омут

— Лика попросила меня прилечь рядом с ней, — сказал Павел и отчаянно покраснел. Хоть и до этого его щеки алели от смущения, но теперь и его уши, и шея покрылись багровым румянцем. — Ничего такого не подумайте, Маргарита Степановна!

— Рита... Меня зовут Рита. Мы не на уроке, Паша.

— Хорошо... Рита, — выдавил он. — Мы обнялись и уснули. А потом я почувствовал, как мое горло что-то сдавило...

— Он захрипел, я проснулась, включила свет и увидела, что над Павлом стоит голая Даша и душит его! — выпалила Лика.

— Позвольте... Как такая тонкая, слабая Даша могла душить Павла? Он все же мужчина, куда сильней этой девушки.

— У нее хватка была, как у здорового мужика, — сказал Павел. — Я не мог ни разжать ее руки, ни оттолкнуть ее. Даже Лика попыталась отпихнуть Дашу, но она вцепилась в меня просто с какой-то нечеловеческой силой! И лицо... Лицо у нее было такое...

— Страшное? — подсказала Рита, заметив, что парень подбирает слово.

— Нет. Наоборот, не выражающее никаких эмоций. Как у робота. Даша будто находилась под гипнозом.

— Я закричала, так громко, как могла... Вспомнила, что в прошлую ночь от моего крика никто в доме не проснулся. Поэтому на этот раз я закричала еще громче. Даже голос сорвала, — пожаловалась Лика. — Прибежали вначале Иван, потом Слава, потом уж Олег. Вместе им удалось отодрать от Павла Дашу. Олег тут же начал орать на нее как ненормальный. И даже влепил ей пощечину, такую сильную, что Даша отлетела в угол. Он был просто взбешен!

— Хорошо, хорошо, — перебила Рита Лику, поняв, что основной упор в этой истории сестрой делается на то, какой Олег плохой.

— Что ж тут хорошего?! — возмутилась Лика. Но развить тему не успела, потому что в комнату, предварительно деликатно постучавшись, вошел Михаил.

— Расскажете, что здесь случилось?

И прежде чем Лика успела возразить ему или сказать что-то резкое, Рита обратилась к сестре:

— Ему можете рассказать. Он... В общем, ему лучше рассказать.

Михаил внимательно выслушал Лику. За время довольно короткого рассказа его лицо поменяло несколько раз выражение: вот он слушает просто с заинтересованностью, вот нахмурился неодобрительно, вот в глазах показалась тревога, а черные брови взметнулись вверх, выражая удивление.

Рита, поначалу слушавшая сестру внимательно, отвлеклась, наблюдая за лицом Михаила. И ужасная догадка поразила ее. Неприятная от того, как перед этим человеком, лгуном, она так обнажила душу. И злость на него, и досада на себя закипели в ней с такой силой, что она с трудом удержалась от того, чтобы не прервать сестру и не наговорить в запальчивости Михаилу резких слов.

«Спокойно... Спокойно, — попробовала она уговорить себя. — Не при сестре и ее молодом человеке. Потом. Потом...»

Когда она откровенничала у Михаила в доме, то почти не смотрела на него, разговаривала, опустив глаза. Не привыкла изливать душу, тем более постороннему человеку. А в те моменты, когда она все же поднимала взгляд на Михаила, на его лице каждый раз оказывалось лишь выражение заинтересованности.

Стало понятно, почему его взгляд ей показался знакомым дважды. Такие же глаза и похожий взгляд были у старика Захарова. Ну почему она оказалась такой недогадливой? Ведь все так просто...

Не дожидаясь окончания рассказа Лики, Рита развернулась и вышла на улицу.

Зарядил дождь, но девушка не стала возвращаться в дом, так и осталась стоять на крыльце, хоть больше всего ей сейчас хотелось сбежать от стыда на край света. Нет, сбегают лишь трусы, а она — не трус. Она — храбрая девочка, хоть и лопухнулась вот так.

— Вячеслав отвезет Дашу в больницу. Девушка немного не в себе, ей нужна медицинская помощь, — раздался за ее спиной голос Михаила.

Сочный, низкий бас. Если закрыть глаза и слушать его, можно очароваться им.

— Вячеслав? — спросила Рита несколько удивленно, досадуя на себя еще и за то, что поддалась мимолетному очарованию голосом Михаила. — А почему не Олег?

— Лучше уж пусть Вячеслав, — ответил мужчина, спускаясь на одну ступеньку и поворачиваясь к Рите лицом. — Ненадежный товарищ ваш Олег. И агрессивный. Вы не возражаете?

— Не возражаю в чем?.. — недоуменно подняла Рита брови. Не так складывался разговор. И как повернуть его теперь в нужное ей русло, она не знала.

— Ну... Может, на Вячеслава у вас есть какие-то виды.

— Нет у меня на него никаких видов! — вспыхнула она.

— Ну и замечательно, — улыбнулся Михаил. А ей захотелось вдруг надавать ему по лицу жгучих, как ее стыд, пощечин. Спаситель тоже! Вначале спасает, а потом, пользуясь ее доверием, выведывает у нее самое сокровенное. А теперь еще вот и намеками такими бросается.

— Не вижу ничего замечательного! Ничего замечательного в том, что вы оказались лгуном!

— О как! — удивился он. — Сильное обвинение. И в чем же я соврал?

— В том, что... И вообще, подло это! Подло воспользовался тем, что я тебя не узнала, Захар! Наверное, было смешно слушать мои признания да? — от злости и обиды она перешла на «ты».

— Совсем не смешно, — серьезно ответил, вытаскивая руки из карманов куртки. — Не припомню, чтобы мы говорили о чем-то забавном.