Стеклянный омут

На въезде в деревню Михаил увидел бредущего по пыльной дороге Олега и, удивленный, притормозил.

– Эй, – окликнул он парня. – Ты чего один?

– А что мне с остальными делать? – зло ответил Олег. – У меня машина сломалась! В чертовом сервисе, куда я звонил, сказали, что в такую даль не поедут! Местный закрыт! И сидеть мне в этой заднице мира неизвестно сколько! Уехать бы уж скорей отсюда! Надо было с Иваном напроситься!

– Иван уехал? – удивился Михаил.

– Увез жену, ей нехорошо стало!

– Что с ней?

– А я что, знаю? Я в эти бабские дела не лезу. Увез и увез.

«Увез и увез», – передразнил его про себя Михаил и почувствовал, как раздражение на этого парня вновь ворочается в груди разбуженным зверем. Но внешне он никак не показал неприязни.

– А остальные тоже уехали?

– Нет. Сидят на даче. Рита, Лика и этот, как его, Павел. Ждут Ивана. Слушай, не знаешь, тут хоть кто соображает в машинах? Ну, механик какой-нибудь есть?

– Садись, – распахнул дверь со стороны пассажирского сиденья Михаил. – Отвезу. Есть у меня один знакомый.

Когда Олег с готовностью забрался в салон его внедорожника, Михаил достал мобильный телефон и набрал номер.

– Серег, ты дома? Слушай, тут такое дело… У приятеля машина встала, а ему нужно срочно в столицу… Ага, хорошо. На соседней с моей даче. Отлично! Когда будешь?..

– Ну, что? – мрачно спросил Олег.

– Через час подъедет. Потерпишь?

– А куда деваться! Час я еще где-нибудь погуляю. Что мне там делать на даче целый час?

Михаил совсем не возражал. Только напомнил, чтобы он вернулся вовремя, так как в его отсутствие механик ничего делать не будет.

– О’кей, – лениво бросил Олег, вылез из машины и направился в противоположную от дач сторону.

* * *

– А чего это вы меня не разбудили? – появилась сестра на кухне, когда Рита с Павлом уже допивали чай.

– А чего будить, если тебе спалось так сладко? Торопиться все равно некуда, – пожала плечами Рита.

– А остальные где?

– Иван увез Татьяну в город. Олег куда-то ушел, – кратко сообщила Рита. Лика топталась на пороге, перебирая босыми ногами и теребя кончик перекинутой через плечо растрепанной косы. На ней была надета байковая пижама с медвежатами. И эта коса, и медвежата, и сонный вид превращали Лику из семнадцатилетней девушки в двенадцатилетнюю девчонку. Не хватало только плюшевого медведя, с которым она не расставалась и повсюду возила с собой, но, видимо, постеснялась при Павле укладывать этой ночью любимую игрушку с собой в постель.

– Ясно, – сказала Лика и ушла приводить себя в порядок. А Рита снова набрала номер телефона Ивана. На этот раз он ответил и заверил – с Таней и малышом все в порядке, но Таню уложили на пару дней в больницу – перестраховались.

– Перенервничала она сильно, – сказал удрученно Иван. – Не задались выходные.

– Ты сейчас в больнице?

– Нет. Еду к вам. Отвезу вас домой, заберу кое-что нужное для Тани.

– Ваня, да мы тут и сами бы справились! – воскликнула Рита. – Ты сейчас жене куда нужней, чем нам.

– Да чего уж там. Таня в порядке, под присмотром врачей. Она сама попросила меня забрать вас с дачи. Я уже не так далеко. Скоро буду!

Рита отложила телефон, и в этот момент услышала стук в калитку.

– Ой, кто-то приехал, – воскликнула она, увидев на дороге черный внедорожник и топчущегося возле калитки мужчину. – Придется сказать, что хозяина нет.

Она торопливо выбежала во двор и на ходу закричала:

– Здравствуйте! Вы к Ивану? Он в город уехал! Но скоро будет!

– Я не к Ивану, а к тебе, Рита, – засмеялся мужчина.

– Ой… – в растерянности остановилась она в трех шагах от калитки. И пошла уже медленно, недоверчиво вглядываясь в незнакомое лицо со знакомыми глазами.

– Не узнала? – потер Михаил гладкий подбородок. – Вернулся к привычному виду.

Волосы его на этот раз были причесаны, а не топорщились дыбом, как раньше. Выбритое лицо оказалось симпатичным и молодым, улыбка приятной и располагающей. И оделся сегодня он не в камуфляжную робу, а в светлый свитер, черные джинсы классического кроя и элегантные туфли. Привлекательный мужчина, но… Рите он показался чужим. Это был совершенно другой человек, не тот, который вытаскивал ее из озера, не брезговал выпить деревенской самогонки прямо из фляжки, нес завернутую в тяжелую куртку Риту на руках, грустно глядел на фотографию с черной ленточкой в уголке, обнимал Риту на крыльце под дождем. Не тот, к кому она почувствовала доверие. И не тот, который читал книги в гамаке, верховодил местными мальчишками и, перемазанный машинным маслом, возился с забарахлившим мопедом. И не тот, кого она все утро выглядывала через забор, чтобы рассказать о своей тревоге.

– Вы… Так изменились, – пробормотала она.