Стеклянный отель

– Вот как я понял, что ты из прибрежного штата, – сказал ему коллега Наварро, когда Леон упомянул безлюдный деловой центр города. – Вы там думаете, что в городе обязательно должен быть деловой центр.

– А тебе не кажется, что в деловом центре должны быть хоть какие-то люди?

– Мне кажется, в городе вообще может не быть центра, – ответил Наварро.

Он пробыл там шесть месяцев, когда ему позвонила Миранда. Он сидел в трейлере после смены и разгадывал кроссворд, положив пакеты со льдом на правое колено и левую лодыжку, в одиночестве, потому что Мари нашла работу на складе в супермаркете Walmart через дорогу. Звонок оказался таким неожиданным, что, услышав имя Миранды, он растерялся. После странной затянувшейся паузы он собрался с мыслями.

– Леон?

– Привет, извини. Такой неожиданный сюрприз, – сказал он и почувствовал себя идиотом, потому что слова «неожиданный» и «сюрприз» в данном контексте явно были лишними, но можно ли его в этом винить?

– Рада тебя слышать спустя столько лет, – сказала она. – У тебя найдется минутка?

– Конечно.

Его сердце затрепетало. Сколько лет он с тоской ждал этого звонка? Десять. Он внезапно осознал, что провел в глуши целое десятилетие. Десять лет скитаний за пределами корпоративного мира и безнадежного желания, чтобы его пустили обратно. Пакеты со льдом соскользнули на пол, когда он потянулся за ручкой и бумагой.

– Боюсь, повод, по которому я звоню, не самый радостный, – сказала Миранда, – но сначала я хочу узнать, интересует ли тебя возможность снова стать консультантом? Ненадолго, всего на пару дней.

– Я бы с удовольствием. – Он был готов заплакать. – Да. Я бы сказал… да.

– Хорошо. Что ж, хорошо. – Судя по голосу, ее немного обескуражило его рвение. – Тут произошел… – Она откашлялась. – Я хотела сказать, тут произошел один несчастный случай, но пока мы не знаем точно, был это несчастный случай или что-то другое. Случился инцидент. С корабля Neptune-Avramidis пропала женщина. Она работала поваром.

– Какой ужас. Что за корабль?

– Да, ужас. Neptune Cumberland.

Название показалось Леону незнакомым.

– Послушай, – сказала она, – я создам комитет, чтобы проверить соблюдение правил безопасности на судах Neptune-Avramidis и заодно выяснить обстоятельства смерти Винсент Смит. Если тебе интересно, мне бы пригодилась твоя помощь.

– Подожди, – переспросил он, – ее звали Винсент?

– Да, а что?

– Откуда она?

– Гражданка Канады, постоянного места жительства нет. Из ближайших родственников – тетя в Ванкувере. А что?

– Нет, ничего. Я когда-то давно знал женщину, которую звали Винсент. Ну, точнее сказать, знал о ней. Не самое распространенное женское имя.

– Да уж. Думаю, стоит отметить, да ты и сам догадываешься, – больше никто не собирается проводить расследование ее смерти. Честно говоря, если бы у меня был бюджет, я бы заказала расследование во внешней юридической фирме.

– Звучит недешево.

– Мягко сказано. Все, что ее ждет, – внутреннее расследование в компании, в которой она работала. А компании часто хотят уйти от ответственности, правда?

– Тебе нужен человек со стороны, – сказал он.

– Я тебе доверяю. Как скоро ты сможешь быть в Нью-Йорке?

– Скоро, – ответил он. – Только соберу кое-какие вещи.

Он стал рассчитывать, сколько времени уйдет на дорогу из южного Колорадо. Они обсудили детали его поездки, и когда он положил трубку, то еще долго сидел за столом и моргал. Он проверил список звонков в телефоне, чтобы убедиться, что не выдумал этот разговор. NEPTUNE-AVRA, код 212, 21 минута. Надпись на дисплее казалась очень уместной: ему будто позвонили с другой планеты.

2.

После Алкайтиса началась другая жизнь. Когда рухнула схема Понци, Леон и Мари протянули в своем доме еще полгода – шесть месяцев просроченных ипотечных платежей и разрушительного стресса. Леон вложил все свое выходное пособие и все накопления в фонд Алкайтиса, и пускай разбогатеть на процентах по вкладам они не могли, на хорошую жизнь в южной Флориде им вполне хватало. Перед самым арестом Алкайтиса они купили фургон. В последующие месяцы Леон пытался получить больше заказов на консультации в Neptune-Avramidis, но компанию сотрясали увольнения, и контракты с консультантами заморозили, а Мари стала почти нетрудоспособной из-за тревожности и депрессии. В то время стоявший во дворе фургон казался им злой насмешкой, будто бы их финансовые трудности приняли материальную форму, припаркованную рядом с домом.

Как-то в начале лета они ели на ужин омлет при свечах – скорее из соображений экономии на электричестве, чем ради романтического настроения, – и Мари сказала:

– Я недавно переписывалась по электронной почте с Клариссой.

– Клариссой? – Имя показалось ему знакомым, но он не сразу вспомнил, о ком речь. – А, твоя подруга из колледжа, да? Ясновидящая?

– Да, та самая Кларисса. Мы ужинали вместе в Торонто много лет назад.

– Я помню. Как у нее дела?

– Она осталась без жилья, поэтому теперь живет в трейлере.