Стеклянный самолет

— Да. Так вот. Старинная серебряная печатка треугольной формы. Причем треугольник обращен вершиной вниз, как у массонов. В орнаменте из веревок, сплетенных в Кафинский узел — набор символов вольных каменщиков: угольник, циркуль, отвес и мастерок…

* * *

Я сидела в кафе напротив больницы и глядя как официант уже минут пять пытается ввинтить штопор в пробку бутылки с вином вместо того чтобы принести заказанный мной полчаса назад апельсиновый сок, пыталась структурировать полученную информацию.

Как не прискорбно, но приходилось сознаться самой себе, что моя, как выразился генерал «вкусная» версия с Урбонасом летит ко всем чертям. Из показаний Антошкина выходило, что Урбонас не при делах. Да он производил арест и допрашивал некую гражданку Федорову — вероятную любовницу Каменева, а затем был сослан начальником лагпункта в Мыюту, где по стечению обстоятельств отбывала срок некая гражданка Рассказова. Которую в свою очередь разыскивал по всей Германии Тетерников. Ну, а дальше-то что? Какая здесь связь с экспедицией на Алтай? А с пропавшими бумагами Тетерникова или тем более с архивом Каменева? Совершенно непонятно. Итак, начнем сначала.

— Ваш сок, — бесцеремонно отвлек меня от размышлений наконец вспомнивший обо мне официант и с грохотом поставил передо мной заказ.

— Спасибо, — ответила я и, отодвинув стакан в сторону, достала ручку и блокнот.

Минут пять я старательно выводила на бумаге фамилии фигурантов и географических названий. Соединяла их стрелками, обводила в кружочки и рамки, делала сноски и примечания, старательно изображая на бумаге их связи. Зачеркивала и снова рисовала. Когда на листке не осталось уже пустого места, я поумерила свой пыл и с удовлетворением стала рассматривать результат проделанной работы. Выходило, что в процессе, расследования, которое обрастало все новыми и новыми связями фигурантов и второстепенными деталями, мы все дальше уходили от главной цели. Детали головоломки, которые я старательно пыталась сложить в единое целое, упрямо рассыпались прямо на глазах. Кстати. А что конкретно мы ищем? Бумаги Тетерникова, исчезнувшие из его кабинета в 59-м году или архив Каменева пропавший в 1937-м? Почему мы изначально, априори так сказать, отождествляем эти два момента? Мы же не знаем, наверняка, а только предполагаем, что там было в этих бумагах. Хорошо, зайдем с другой стороны.

— Что нибудь еще? — передо мной внезапно снова возникла долговязая фигура официанта с перекинутым через руку мокрым полотенцем.

— Нет. Спасибо. — Еле сдерживаясь, чтобы не послать его вместе с навязчивым общепитовским сервисом куда подальше прошипела я, давая понять, что занята.

Официант недовольно фыркнул и быстро ретировался, растворившись в сумраке зала.

— Итак, — попыталась я сосредоточиться на главном, — что мы имеем на сегодняшний день? Профессор Каменев находит на Алтае древний щит и привозит его в свой институт в Москве. Все началось с этого. Будем считать — отправная точка здесь. Наиболее частыми из известных нам контактов профессора являются — Тетерников — его ученик, Федорова — любовница и тот, кого Каменев по словам Антошкина регулярно навещал в Большом Гнездниковском переулке. Назовем его мистер «Х». Нет это слишком избито. Лучше — «Z», нет только Зорро нам не хватало. Ладно, пусть будет «F». — я с удовлетворением воззрилась на букву «F», изображенную витиеватым росчерком пера и запоздало подумала, что набирая эту букву на компьютере, придется каждый раз переключаться на английскую раскладку клавиатуры.

— Что дальше? А дальше Каменев стреляется у себя в кабинете. А его бумаги пропадают. Из этой троицы с Урбонасом контактировала Федорова и, возможно Тетерников, и, опять таки возможно мистер «F». То есть все. — я отхлебнула апельсинового сока и, поерзав на стуле, продолжила:

— Урбонас проконтактировав с вышеупомянутыми лицами уезжает в Мыюту. Хорошо. Там его контакты, слава богу, разнообразием не отличаются. Доподлинно нам известно только о гражданке Рассказовой. Стоп. И ее же разыскивает в Германии Тетерников. Получается что эта почти мифическая Рассказова, как мостик соединяет наших двух основных фигурантов — Тетерникова и Урбонаса. Нет, — я в досаде бросила ручку на стол, — так не пойдет! Потому как Урбонас с таким же успехом мог иметь контакт и с «Х». Почти как в анекдоте про бразильские мелодрамы — все друг друга знают, все друг друга любят и никто не женится.

Москва, Лубянка, ноябрь, наши дни