Стеклянный занавес

– Так вы покупаете или не покупаете? – От обиды у хозяйки просохли слёзы. – Вот сюда комната одна. Окнами в сад – птицы по утрам поют. Спальню сделать. Собака была жива, с открытыми окнами спали! А вы, Валентина, говорили, что мужа у вас нет.

– Она меня народу не показывает, – пожал плечами Денис, да так искренне, что Валя прыснула. – Стесняется!

– Как же можно стесняться такого респектабельного мужчину? – поразилась хозяйка. – А вот и самая большая комната. Для гостей.

Распахнутая дверь предъявила почти зал.

– Приёмы делать. Артистов звать, – предположила хозяйка. – С большими людьми когда передачи снимают, они в креслах, и вся семья, кошка, собака. А я бы смотрела и радовалась! Вон ещё две комнаты, маме да дочке.

– А ванная где? – не унимался Денис. – Туда ж трубы тянуть.

– До вас покупать приходили, тоже богатые, говорили, два санузла делать будем. Один с ванной, другой с душем. Потом передумали, – развела руками хозяйка.

– Дакакголубанепередумать? – вспомнила о своей работе Елена Петровна. – Трубыстарыеполыткниногойпровалишься первыйэтажнеликвидныйяжВалентинуотговариваюаонанивкакую!

– А что ж вы её отговариваете? Смотрите, Валентина, какие потолки! Лепнина какая! Стены толстые! Зимой тепло, летом прохладно! – настаивала хозяйка. – Мне ж важно не абы кому продать!

Минут через пять деньги были переданы, расписка получена, и они с трудом отказались от чая, хотя хозяйка уже нарезала соблазнительную татарскую катламу с маком.

Елена Петровна спешила на очередную сделку с квартирой, а Валя нервничала, не зная, как вести себя дальше.

– Тактолучшеатотырыпырывосемьдырыночьпроплакала – думаласорвалось! – прокомментировала Елена Петровна, когда вышли на улицу. – ВыДенисмолотокятеперьсдокументамипорысачуавыпакуйтесьпомаленьку!

И двинулась в сторону метро широкобёдрым шагом завоевательницы.

Валя и Денис остались около машины в пустом летнем дворе.

– За спектакль отдельное спасибо, – с напряжением сказала Валя.

Стояли в метре друг от друга, и она снова чувствовала, что платье сползает с неё как пена.

– Приличный ресторан поблизости знаешь? – спросил Денис.

Валины глаза упёрлись в стену ресторана «Тамерлан», где недавно была с Горяевым.

– В ресторан не хочу.

– Тогда ко мне, – предложил Денис. – Я повидал твою будущую квартиру, теперь посмотришь мою. Правда, дома только вино и в заморозке пицца «Маргарита». А сын у бабушки с дедушкой.

– И что ты обо мне подумаешь, если соглашусь? – спросила Валя языком и тоном своей матери.

– Мы с тобой уже всё друг о друге подумали и вряд ли передумаем, – улыбнулся он и распахнул перед ней дверь машины.

Ехали молча, боялись говорить, слушали музыку. Валя была как на иголках. Денис затормозил у большого нового дома неподалёку от Профсоюзной улицы.

Когда подошли к подъезду, у мамаш, гуляющих с детворой, и у бабушек на скамейке от вида живой Валентины случился шок. Они хором поздоровались, переглядываясь и толкая друг друга в бок.

– Издержки производства, – поморщился Денис словами, которыми Горяев объяснял, почему не даст денег на квартиру до конца выборов.

– Это только начало издержек, – усмехнулась Валя.

Большая светлая квартира была заставлена книжными стеллажами, завешана расписными и резными донцами прялок, простенькими иконами и прочими славянофильскими трофеями.

Вале стало так комфортно, что от страха стала искать в этой бочке мёда ложку дёгтя. Вспомнила слова Семёна, возившего в Берёзовую рощу, что всё из домов своровали филологи, собиравшие фольклор.

– Иконы и донца из пустых деревенских домов сворованы? – спросила она.

– Воруют антиквары. Прикидываются филологами, чтоб разнюхать, где что ценное, – успокоил Денис. – А это надаренное, оно копейки стоит. Со студентами езжу в экспедиции, байки слушаем, резьбу на домах фотографируем.

– Бабушка рассказывала, в конце Масленицы бабы катались с горки на донцах прялок вместо санок, – примирительно поведала Валя. – Чем дальше проедут, тем длинней уродится лён.

– А парень, если написал на прялке девушки своё имя, обязан жениться, – ответил Денис в тон и добавил: – Бывшая жена живёт в Германии, а мы с Вадиком вполне самостоятельны. В прошлые выходные пирог пекли по книжке. Пойду пиццу «Маргариту» в духовку поставлю.

– Помогу, хоть и ненавижу имя Маргарита…

Пространство в кухне было так наэлектризовано, что, случайно касаясь друг друга, вздрагивали. Громадная пицца улеглась на противень, Денис поставил на стол тарелки с вычурными домиками, положил приборы с навязчивыми гербами, открыл бутылку вина и наполнил два бокала.

– Сколько здесь комнат? – спросила Валя, пригубив вина пересохшими от волнения губами.

– Пошли на экскурсию, – сказал Денис, поставил бокал, взял её на руки и унёс в спальню.

А потом они лежали, уставившись в глубину зрачков друг друга. И, сказав несколько слов, Валя изумилась звукам своего голоса, словно слышала другую женщину.

И действительно слышала другую женщину, потому что мгновенно превратилась в другую женщину. Ведь с той, прежней Валей не могло произойти ничего подобного.