Стекло

Мужчина вышел на свет, и сердце Алярин сжалось. Она видела его всего однажды, причём издалека, – но она знала, кто он, и догадывалась, зачем он пришёл.

– Ка, – выдавила она.

Священник учтиво склонился.

– Да, Алярин, это я. Рад наконец с тобой познакомиться. Могу я присесть?

Он не стал дожидаться разрешения, а просто сел на стул, который раньше занимала старуха. Та стояла, обернувшись, в дверном проёме.

– Иди, – сказала Алярин.

Старуха заворчала, но исчезла.

Ка молчал. В гражданской одежде он не казался таким властным и страшным, каким его запомнила Алярин.

– Зачем пришёл? – спросила она.

– Как твоё здоровье? – поинтересовался он в ответ.

Мразь, подумала Алярин, какая же ты мразь.

– Как видишь.

Левая рука была уже ничего, Алярин держала ложку и сама хлебала жиденький супчик. Пальцы на правой всё ещё срастались под слоем гипса, умело наложенного даяном. Ходила Алярин, опираясь на старуху или держась за стенку – обе ноги были сломаны в нескольких местах, а на правой был раздроблен сустав – она уже никогда не будет сгибаться. Рёбра подживали, дышалось уже без хрипов.

– Ну и отлично, – отозвался Ка.

– Зачем пришёл? – Алярин повторила вопрос.

Ка покачал головой.

– Есть разговор.

Алярин не ответила. Ну давай, давай свой разговор.

– Пойми правильно, я не испытываю к тебе никаких чувств, – сказал он. – Ни ненависти, ни презрения, ничего такого. Я тебя не боюсь и не уважаю тебя. Ты мне безразлична. Как мне безразличен этот стул или этот дом. Тем не менее ты знаешь, что я сделал.

– Знаю.

– Вот и отлично. Ничего личного, просто бизнес, как говорят на севере. Но вряд ли ты понимаешь причины моего поступка.

Алярин отвернулась.

– Мне неинтересно.

– Тебе очень интересно. Проводник тебе не объяснил, даян и сам не был в курсе. Да, кстати, ты знаешь, куда отправился даян?

– Нет.

Ка усмехнулся.

– Вот такие у тебя друзья. Я твой враг, но буду с тобой честен. Я отправил даяна за Проводником.

– Зачем?

– Чтобы он убил его.

– Он этого не сделает.

– Потому что он справедлив?

– Да.

– Во-от. – Ка неприятно причмокнул. – Вот тут-то и кроется весь секрет. Даян пришёл, чтобы убить меня. Мне отмщение, и аз воздам. Но не убил. Потому что моя смерть нарушит то самое равновесие, которое он так стремится поддерживать. А смерть Проводника как раз необходима.

– Нет.

– Да. Как иначе ты объяснишь, что даян уехал на неопределённый срок, а я сижу здесь, живой и здоровый?

Этот вопрос крутился в голове Алярин с того момента, как Ка вошёл в комнату. Как он выжил? Даян не умеет прощать, даян не умеет сомневаться, даян не меняет цель. Он вернулся сюда, в эту комнату, сел на стул и сказал: всё кончено, и Алярин поняла – Ка мёртв. Это случилось несколько недель тому назад, а потом даян собрался и уехал. Я вернусь, сказал он, вернусь и заберу тебя отсюда. И она поверила, потому что даян не умел врать.

Значит, он соврал.

– Я вижу, что происходит внутри тебя, – сказал Ка. – Ты так и не научилась скрывать мысли, твоё лицо – как открытая книга, даже в таком состоянии.

Состояние лица, к слову, было уже сносным, не считая зубов. Синяки под глазами прошли, гематомы сдулись, а сломанный нос почти сросся, причём ровно – даян вправил и верно закрепил его.

– Тогда объясни мне, – сказала Алярин.

– Я за этим и пришёл. Но кратко не получится.

Алярин ничего не ответила. Она ждала.

– Этот бизнес образовался задолго до моего рождения. Им владели разные люди. Они воевали между собой, отбирали его друг у друга, по-разному бывало. Двадцать лет назад я понял, как избавиться от межусобиц, как переставить колосса с глиняных ног на стальные. Мой отец был священником. Хорошим священником. Я сидел на его проповедях, слушал его слова и смотрел на лица прихожан. И видел, какое слово попадает в самое сердце, а какое – проносится незамеченным. И знаешь, я согласился пойти в иешиву, как он и хотел. Окончил её с отличием. И начал проповедовать. Только не то, что проповедовал мой отец. Я придумал свою религию, во главе которой стояло Стекло. Постепенно меня начали слушать. Сначала обычное быдло. Алкоголики, бездомные, всякая подзаборная шваль. Потом рядовые бойцы. Потом торговцы. А потом меня услышал Абрахам – повелитель Стекла, как он себя называл. И ему не понравилось то, что я говорил. Потому что Абрахам ставил себя превыше прочих, а я говорил, что Стекло управляет человеком, но не наоборот. Абрахам приказал меня убить. Но меня не убили. Потому что тот, кого он нанял, уже верил мне, а не ему. И тогда я приказал убить его. Так я стал тем, кто я есть. И много лет ничего не менялось. Много лет всё было хорошо. Я расширил дело. Я не просто торговал Стеклом, я убедил всех, что Стекло может стать их частью и не убить при этом. Я назвал это «дышать Стеклом». Они приходили и продолжают приходить, их привязывают к кроватям и закачивают в их вены стеклянный порошок. Так им говорят. На самом деле там обычный опиум. Ничего особенного. Просто в десятки раз дороже. Я показал это даяну, но он, кажется, ничего не понял.

– И никто не догадывается?