Стеклом по венам течет в кровь (СИ)

Она спуталась с сыном нашего соседа, они были ровесниками. Как потом оказалось, Ана узнала не сразу, пообещала сестре, что расскажет мне. Но не успела. Тогда сестра рассказала своему парню и в тот ужасный вечер они позвали ее, чтобы убедить ничего мне не рассказывать.

Сестра ее умоляла и когда Ана, наотрез отказалась их слушать. Этот парень начал ей угрожать. Что расскажет своему дяде и тот ее припугнёт. А также пригрозил, что она ему давно приглянулась.

Я уже не помню, чем, но Ана, что-то нащупала тяжёлое в этом сарайчике и ударила этого подонка, — уже дрожащим голосом продолжил отец. — Так как дома были рядом, на крики этого подонка прибежал его дядя, — сказал отец и остановился голос его начал ломаться.

Роберт не шевелился, просто слушал.

Отец Аны, взял долгую паузу, судья произнесла:

— Я понимаю, это тяжело вспоминать, мы три раза переносили заседание суда. Но вы должны нам рассказать, чтобы правосудие наступило для всех.

Он сделал глубокий вздох и продолжил:

— Со слов Авроры, он влетел в этот сарай, то ли гараж и начал кричать на Ану. Она схватила руку сестру, чтобы увести ее. В этот момент придя в себя паренёк начал рассказывать, что она все доложит мне. Тогда Аврора, убедившись сама в нехороших намерениях парня, хотела выбежать и не успев добежать до двери, дядя паренька схватил ее за волосы и ударил головой о косяк двери. Из-за этой травмы, дочь восемь лет находилась на реабилитации, она практически лишилась зрения. Но ей, хотькак-то удалась выбраться и убежать звать на помощь, но скорее она просто испугалась, паренёк побежал за ней.

— А мою Ану… задержал, тот подонок, — ответил отец и замолчал. Он начал глубоко вдыхать, cекретарь принесла ему воды. — Как сейчас помню, это было конец лета. В пять утра я приехал с работы. Скопление каркающих ворон на высоком старом орешнике насторожило сразу. Вошёл во двор, двери были заперты, свет не горел нигде. И со стороны гаражей я услышал крики Авроры, на которые начали выходить соседи. Кто-то вызвал скорую. Я как-то добежал до дочери, она была в каком-то шоке и указала на сторону гаража cоседей. Голос его полностью охрип.

Когда я обнаружил Ану, мою гордость, я ее не узнал. Я боялся подойти к ней. После, когда приехала скорая и увезли ее. Я узнал, что эта мразь переломала ей все рёбра. Ногами, он пинал ногами мою пятнадцатилетнюю дочь. У неё было разбито лицо, рука. А также. А также. Не смог продолжать он.

Альберт уже не вытерпел и помог ему выйти из зала заседания и продолжил сам.

— В ту ночь, Ана была изнасилована. Этот человек скрылся с места со своим племянником, которого вскоре задержали. А след дяди так и не обнаружили и ищут его ровно девять лет.

После слов отца Аны и его ухода. Роберт, словно, ничего не слышал и не воспринимал.

Заседание на этом перенесли на другую дату. Все покинули зал суда, только Роберт остался один, в пустом зале. Он не соображал, где он. Он не дышал. Пошатываясь, как в тумане, держась за все, что в этот момент мог удержаться, выволок себя на улицу и встал за стеной у входа.

Он не чувствовал ног и не осознавал, он это услышал или нет? Где действительность, где сон? Постояв там около десяти минут, он увидел, как ее отец и Альберт покинули здание суда. На нем лица не было, Альберт его еле усадил в машину.

Роберт хотел бы заплакать, но слезы не текли. Ведь если бы пролились слезы, ему, наверное, стало бы легче. Он хотел бы закричать, но и голос его подвёл. Он еле добрел до машины. И на огромной скорости поехал куда- то. С волос стекали капли пота.

Тучи опустились над городом, наступила удушающая тишина, будто назло, чтобы Роберт остался наедине со своим наказанием, чтобы ничего его не отвлекало от этой ужасающей новости. Ведь если было бы холодно или дождь, он смог бы согреться и стало бы легче, но эта жара, будто, последняя капля, чтобы растопить его и уничтожить..

Он пытался вспомнить их прошлые дни, все симптомы ее состояния. Но ничего. Только слова ее отца, повторяющиеся, как на сломанной пластинке. Он доехал до какого-то холма, дошёл до ограждений, ухватился крепко руками и начал кричать, изо всех сил.

Но не отпускало. Постояв там около получаса, сел в машину и направился загород. Всю дорогу ему звонил брат и интересовался процессом. Но он не в силах был говорить, ни с кем. Доехал до какой-то гостиницы, заперся в номере задвинул все шторы.

Cкорее всего, он мечтал бы просто исчезнуть или умереть, чтобы не осознавать всего этого, но у него не хватило бы смелости навредить себе. Он должен был пройти через эту неизбежность.

Роберт просидел на полу возле дивана, закрыв лицо руками всю ночь. Телефон уже разрывался от звонков не только брата, но и всей семьи. Он провёл там, не выходя из номера, четыре дня, выпивая. Надеясь хоть так стереть свои мысли.

На пятый день в девять утра он проснулся от раскатов грома, в его тёмной комнате стало ещё мрачнее. Он позвонил Давиду, понимая, что только ему что-то может рассказать. Давид ответил с первого гудка.