Стелла

Поэтому он доставил конверт нераспечатанным, как мы знаем, но когда он услышал внезапное восклицание старика, он искренне пожалел, что не открыл его.

Расставшись со Стеллой у ворот, он пошел по дорожке, но только до тех пор, пока не скрылся из виду, а затем вернулся в тень живой изгороди и стал ждать.

Он мог заглянуть в студию и увидеть старика, сидящего в кресле, скорбно склонившегося, и изящную фигуру Стеллы, парящую вокруг него.

– В этой телеграмме было что-то стоящее того, чтобы знать, – пробормотал он. -Я был дураком, что не ознакомился с содержимым. Что он теперь будет делать?

Он обдумывал вопрос, все еще наблюдая. Движения старика были отчетливо видны сквозь освещенные окна (Стелла слишком поспешно и неумело задернула муслиновую занавеску) и они дали ответ.

– Он едет в город, – пробормотал он.

Он знал, что есть ранний рыночный поезд, и был уверен, что старик поедет на нем.

Поспешно взглянув на часы, он решительно нахлобучил шляпу на голову, вынул руку из перевязи и побежал к дому священника. Войдя через боковую дверь, он прошел в свою комнату, взял сумку с какими-то бумагами, захватил пальто и зонтик и, оставив записку на столе о том, что ему внезапно необходимо ехать в город, направился на станцию.

Поскольку он не хотел, чтобы его видели, он держался в тени и ждал, и через несколько минут был вознагражден появлением мистера Этериджа.

На станции не было никого, кроме них, и Джасперу не составило труда держаться подальше от старика. Сонный смотритель расхаживал взад и вперед, зевая и размахивая фонарем, и Джаспер решил, что не станет беспокоить его, беря билет.

Поезд подошел, мистер Этеридж сел в вагон первого класса, и Джаспер, дождавшись последнего момента, прыгнул в один из них в дальнем конце поезда.

– Не беспокойтесь о билете, – сказал он смотрителю, – я заплачу на другом конце.

Поезд шел экспрессом из Уиндварда, и Джаспер, который знал, как позаботиться о себе, задернул шторы, достал из сумки дорожную шапочку и, свернувшись калачиком, заснул, в то время как старик, находившийся в нескольких вагонах дальше, сидел, склонив седую голову в печальной и бодрствующей медитации.

Когда поезд прибыл на конечную станцию, Джаспер, очнувшись от освежающего сна, отодвинул занавеску и наблюдал, как мистер Этеридж вышел. Он подождал, пока художник не подошел к стоянке такси, затем, подойдя к нему ближе, услышал, как он сказал извозчику отвезти его в отель "Кинг", Ковент-Гарден.

Затем Джаспер вызвал такси и поехал на площадь, на которой располагались его покои, отпустил такси, увидел, как оно уползает из виду, и поднялся по лестнице, которая служила входом ко многим дверям, выстроившимся вдоль узких мрачных коридоров.

На одной из этих дверей черными буквами было написано его имя; он открыл дверь ключом, зажег свет, зажег свечу, стоявшую на выступе, и вошел в небольшую комнату, которая служила кабинетом клерка и комнатой ожидания для клиента.

За этой дверью, отделенной зеленым сукном, находился его собственный кабинет, но за ним были еще другие комнаты, одна его гостиная, другая спальня, а за ней комната поменьше.

Он вошел в нее и, высоко подняв фонарь, позволил лучам упасть на человека, свернувшегося калачиком на маленькой кровати.

Он был очень маленького роста, с тонким, испещренным пергаментными морщинами лицом, увенчанным коротко остриженными волосами, которые двусмысленно описываются как каштановые.

Это был клерк Джаспера, по факту раб. Именно он сидел в приемной и принимал посетителей, провожал их к Джасперу или отговаривал извинениями.

Внешность мужчины была необыкновенной. Он был без определенного возраста или индивидуальности. Некоторые из друзей Джаспера часто интересовались, где Джаспер его подобрал, но Джаспер всегда уклонялся от ответа или перебивал его какой-нибудь шуткой, и прошлое Скривелла оставалось загадкой.

То, что он был преданным и никогда не устающим слугой, было заметно всем; в присутствии Джаспера он, казалось, жил только для того, чтобы повиноваться его воле и предвосхищать его желания. Теперь, при первом прикосновении руки Джаспера, мужчина вздрогнул и резко выпрямился, заслонив глаза от света и выжидающе уставившись на Джаспера.

– Проснулся, Скривелл? – спросил Джаспер.

– Да, сэр, вполне, – последовал ответ; и действительно, он выглядел так, словно был начеку уже несколько часов.

– Хорошо. Ты мне нужен. Встань, оденься и иди в соседнюю комнату. Я оставлю свечу.

– В этом нет необходимости, сэр, – последовал ответ. – Я могу видеть.

Джаспер кивнул.

– Я верю, что ты можешь … как кошка, – сказал он и взял свечу с собой.

Через несколько минут дверь открылась, и вошел Скривелл.

Он выглядел ужасно худым и истощенным, был одет в старый, но все еще респектабельный черный костюм, и его можно было бы принять за старика, если бы не острый, настороженный взгляд его серых глаз и песочные волосы, в которых не было никаких признаков седины.

Джаспер сидел перед туалетным столиком и распечатывал письма, которые принес из другой комнаты.

– О, вот и ты, – сказал он. – Заходи.

Скривелл кивнул.