Стелла искушает судьбу

У маленькой свежеокрашенной пристани покачивался на волнах катер. Ирина смотрела, как грузилась в хлипкое суденышко съемочная группа. Егор Рубцов, оставленный из соображений экономии без второго оператора и потерявший помощника — Кваснина, исчезнувшего в кущах ботанического сада, таскал вместе с механиком оборудование и громко ругался. Режиссер, спрятав глаза за крупными темными очками, делал вид, что ничего не слышит. Мрачноватый Алик запихивал в сумку с махровыми полотенцами и одеялами водку и пластмассовые стаканчики — дублерам предстояло лезть в воду, которая еще не настолько прогрелась, чтобы в ней было приятно плавать. К тому же день выдался на редкость ненастный: Ирина ежилась, поплотнее запахиваясь в свой голубой плащ. Решили, что придется отпаивать и растирать актеров водкой. Передав механику пакет с костюмами, Ирина, исполнившая все, что от нее требовалось, молча наблюдала за погрузкой.

Стелла стояла рядом с ней, так же как и постоянно вертевший головой, умиравший от любопытства Лев Гарькавый.

Режиссера удовлетворил выбор, сделанный Ириной. Он даже похвалил ее за проявленную изобретательность. Причем, когда женщина объяснила, что благодарить следует прежде всего Алика, Михаил Георгиевич недоверчиво хмыкнул и отвернулся — Житков его страшно раздражал, но избавиться от него режиссер не решался, все-таки Алик был очень опытным сотрудником, да и кем его заменять?

Вскоре все: режиссер, оператор с механиком, Эльвира Мирзоева, Стелла и Лев Гарькавый — погрузились в катер. Ирина и Алик остались на берегу, поскольку места было мало да и сцену предстояло снимать с обнаженными актерами, которых не следовало смущать присутствием лишних людей.

— Егор, — крикнула Ира. — Умоляю, проследите, чтобы Стеллу не уморили холодом. На вас одна надежда!

— Не беспокойтесь, Ира, у вашей подруги такой галантный кавалер! — Егор ухмыльнулся, качнув головой в сторону расспрашивавшего о чем-то Стеллу Гарькавого.

Эля многозначительно усмехнулась.

Ирина поджала губы: с некоторых пор Эльвира ее просто бесила, кроме того, ей не понравился тон Рубцова. Впрочем, едва ли он не знал о Стеллином бурном, столь некрасиво закончившемся романе с Огульниковым — только слепой ничего бы не заметил. И пожалуй, девушка в какой-то мере заслужила то плохо скрываемое пренебрежение, с которым к ней стали относиться некоторые, хотя Ира, разумеется, предпочла бы, чтобы на Стеллу смотрели с сочувствием, как, например, Алик, чтобы в ней видели жертву наивности, а не легкомыслия, чтобы не приписывали ей распущенности, которой в ней не было и в помине…

Вода в гроте казалась живым хрусталем, напоенным блеском золотистого света, — солнце наконец сжалилось и выглянуло из-за туч. Стелла, переодевшаяся в платье, которое Ирина, равно как и костюм Огульникова, догадалась отдать в гостиничную прачечную, ожидала начала работы. Платье, побывав в морской воде, стало напоминать отвратительную тряпку, нечего было и надеяться своими силами привести его в порядок, а умелые руки женщин из прачечной совершили чудо. Работницы службы быта с пониманием отнеслись к Ириной проблеме — актриса! где уж ей стирать уметь? — и даже чувствовали себя польщенными, приняв за пять рублей хоть и косвенное, но участие в творческом процессе съемок. Приобщились к высокому искусству на свой лад.

Стелла, не отдавая себе в этом отчета, постепенно стала проникаться Ириным отношением к кино. Реакция прачек ее позабавила. Правда, она понимала, что сама, еще несколько месяцев назад, отнеслась бы даже к такому «приобщению» едва ли не со столь же наивным энтузиазмом. От подобных мыслей ей стало грустно, зато она отвлеклась от изводивших ее воспоминаний об Огульникове. Потные руки, слюнявый рот, сопение, храп… Боже, как она могла?!! Нет, наверное, ей еще не скоро удастся забыть. Ее тело постоянно казалось ей грязным, сколько бы она ни мылась. Брезгливость к самой себе — не самое приятное ощущение. «Я это заслужила!» — неустанно повторяла себе Стелла, но никак не могла понять, за что.

Переодевшийся в костюм Огульникова Гарькавый со спины удивительно напоминал актера, и это ужасно раздражало девушку. Лев Юрьевич совершенно спокойно воспринял известие о том, что ему придется раздеваться перед камерой, особенно его порадовало то, что снимать его вообще будут только со спины. Причем он поинтересовался у Стеллы: а что, если он скажет жене, что выполнял трюк — например прыгал в воду с вертолета? Ведь могло же это, в конце концов, по каким-то причинам не войти в картину? Стелла пожала плечами, а оказавшаяся рядом Эля с милой улыбкой, пряча ехидство, посоветовала ему сказать, что он снялся в сцене в подвале, где ему пришлось избить ужасного мордоворота и оторвать батарею парового отопления. Стелла удивленно на нее взглянула, но промолчала, а Гарькавый пришел в полный восторг.