Стена Бурь

Дзоми вспомнились ее долгие прогулки по берегу и дни странствий по полям и лесам в родном краю, когда она наблюдала за очертаниями бегущих облаков, за распустившимися цветами и шепчущими ветрами в надежде услышать голоса богов. Да, при всех своих странностях, учитель был родственной ей душой.

По дыханию Луана девушка поняла, что он устал, и, когда они оказались на относительно ровном участке тропы, расширявшейся на небольшом уступе, указала на росший сбоку небольшой куст.

– Что это?

– Хм… Точно не знаю. – Луан снова дернул за веревку, прося проводниц остановиться. – Дайте мне повнимательнее рассмотреть его.

– Сначала отвяжи меня, чтобы ты мог к нему подобраться, – сказала Дзоми.

Наставник бережно опустил ее и убедился, что его спутница твердо поместила здоровую ногу между двух камней и крепко держится руками.

Пока Луан исследовал растение, Кэпулу и Сэджи отвязались от страховочной веревки – предварительно заведя ее за выступ, ради безопасности Луана, – а потом взобрались по раскачивающимся лианам к недоступному любым иным способом месту на обрывистом склоне, где собирали птичьи яйца, выкапывали клубни и тщательно принюхивались к сухим листьям различных растений, прежде чем горстями отправить их в корзину. Дзоми восхищала ловкость, с которой женщины перемещались по утесу – уверенно, словно пауки по паутине. На миг она позавидовала их совершенным, хорошо работающим конечностям, сильным мышцам и гибким сухожилиям, но потом прогнала эту мысль. Это путь к безумию. Выбор, сделанный богами, не следует подвергать сомнению.

– Интересно, – пробормотал Луан Цзиа.

Он достал нож и стал срезать ветки с какого-то небольшого куста.

Дзоми не видела в кусте ничего интересного. Он выглядел в точности как обычная цепляющаяся береза, растущая на крутых склонах на ее родном Дасу.

– Что же в нем такого особенного?

Вопрос девушка задала с простым расчетом выслушать лекцию по ботанике про давно известное ей растение, а тем временем дать Луану подольше отдохнуть.

Однако учитель вел себя так, будто столкнулся с неведомым прежде науке экземпляром.

– Посмотри, какие они крепкие и гибкие.

Луан держал в руках пучок срезанных веток, каждая примерно в фут длиной и с палец толщиной. Он согнул их, чтобы оценить упругость и выискать слабые места. Удовлетворенный результатом, Луан укоротил страховочную веревку и обвязал ее вокруг выступа скалы, уперся ногами в два углубления в обрывистом склоне, достал из сумки на поясе кусок веревки и воловьих сухожилий и связал ветки в некое подобие рамы.

– Что ты мастеришь? – спросила заинтригованная Дзоми.

– Просто пришла в голову идея, как тебе помочь, но ты должна полностью довериться мне. Можешь усесться здесь, держась за лианы, и дать мне ногу?

Дзоми с подозрением посмотрела на наставника. Ей не нравилось, когда люди обращали внимание на ее больную ногу, а уж тем более трогали ее.

– Боишься? – протянул Луан, держа свою странную конструкцию, и уголки его губ приподнялись в бросающей вызов улыбке.

Это решило дело. Девушка подползла поближе, оплела лианы вокруг рук и с трудом вытянула левую ногу так, чтобы положить ее на колени к Луану.

– Ничего я не боюсь.

– Ну разумеется, – проговорил учитель и обернул раму вокруг ноги ученицы. Как только ветки охватили ее лодыжку, он затянул бычьи сухожилия так, что ветки впились Дзоми в кожу.

– Ой! – вырвалось у нее. Но она тут же прикусила губу, подавляя крик.

Луан стал действовать медленнее, теперь его движения сделались более рассчитанными и бережными. Дзоми зажмурила глаза и стиснула зубы, пока наставник сгибал и поворачивал ее ногу так, что кожу у нее кололо, будто туда-сюда бегали тысячи муравьев.

– Пока твое тело привыкает к новым ощущениям, я могу познакомить тебя с третьей и четвертой философскими школами: школой Потока и школой Морали.

– Неужели ты ни одной минуты не согласен потерять попусту? – Хотя Дзоми и произнесла это раздраженным тоном, в душе она порадовалась возможности отвлечься.

– Жизнь коротка, а знания все разрастаются и разрастаются. Отец-основатель школы Потока – это Ра Оджи, древний сочинитель эпиграмм на ано. «Дотатилоро ма динка сан око фиа ки инганоа лоту ингроа ви игиэрэ нэфиту миро нэ оту, пигин ви копофидало», – заметил он однажды. Что означает: «Настоящий моралист научит, как надо вести себя, любого, кроме себя самого».

Дзоми рассмеялась:

– А он мне нравится!

Луан снял с ноги ученицы обувь, приладил еще один каркас из ветвей прямо на голень, от коленного сустава до пятки, и принялся оборачивать лодыжку и стопу сухожилием, чтобы закрепить каркас. Он приладил сухожилие, накрутив его на короткую ветку и засунув ее под раму на икре девушки.