Стена чудес (СИ)

— Мне нечего на них делать, Клаус. Что вы там обсуждаете, работу?

Клаус какое-то время помолчал, будто неуверенный, стоит ли говорить Пятому правду:

— Мы обсуждаем тебя, Пятый.

— Тем более, — Пятый, уже в джинсах и футболке, теперь натягивал на протез рукав пиджака. — Мне до жути надоело, что все разговоры постоянно сводятся ко мне, к тому, как я должен всё это переживать, и что я должен делать. Мне надоела жалость и надоел ваш самообман. Я хочу… — он качнул головой, сунул левую руку в рукав и следом набросил пиджак на плечи. — Говорить о чём-то ещё.

— «Уродливый Мир 1989» — это Долорес, да?

— Какая тебе разница? — отозвался Пятый, потом сделал глубокий вдох через нос и выдох через зубы. — Да, это Долорес. Мы ни о чём особенном не говорили эти пять часов. Она рисовала, я читал.

— Я так и подумал. Ты всё-таки решил дать ей шанс?

Пятый наклонился, захлопнул крышку ноутбука, подобрал телефон и сунул его в карман. Только после этого ответил:

— Она знает. Она единственная знает.

И ничего не добавляя, развернулся на пятках и пошёл на выход.

Диего приехал на своём Саабе. Пятый, не здороваясь, влез на заднее сиденье, на котором уже расположился футляр с альтом.

— И сколько ты здесь рассчитываешь оставаться, Диего? — спросил Пятый пристёгиваясь. Скосил взгляд на альт и испытал укол зависти: Диего мог играть на своём инструменте, а он нет.

— Вечером уеду. Просто хотел справиться, как у тебя дела.

Пятый задумчиво хмыкнул и больше ни слова не сказал. Раннее пробуждение, странное поведение Клауса и решение Диего взять с собой альт в однодневную поездку скомкалось в уродливую обиду. Она была как фальшивая нота, синяк от линейки на ладони.

Клаус плюхнулся на переднее сиденье, сияя улыбкой от уха до уха:

— Уже догадываешься, куда мы тебя повезём, Пятый?

— Понятия не имею, но судя по тому, как этот день начался, это будет концерт симфонической музыки.

— А что, ты хочешь? — Диего глянул на него через зеркало заднего вида.

— Не знаю, ты так шутишь или реально думаешь, что мне хочется сейчас смотреть, как кто-то играет музыку, но тебе очень повезло, что мой протез не может показывать средний палец. Поэтому довольствуйся только одним, — Пятый вскинул левую руку с оттопыренным средним пальцем, а потом отвернулся к окну.

— Ладно, можешь не угадывать, — сдавленно протянул Клаус. Улыбка у него была всё более натянутой, и на мгновение Пятому стало стыдно.

Они старались.

Правда, делали это так, что лучше бы вообще о нём забыли.

— Мы поедем есть мороженое в дайнер.

— Нам что, десять? — Пятый поморщился.

— Не десять. Хотя мне кажется, что ты немного деградировал, и тебе стало десять, — ответил Диего. — Я просто вспомнил, как мы сбежали с репы в дайнер и съели столько бананового сплита, что потом все заболели.

— Ага, а через две недели маэстро Харгривс нам всем метафорически вставил по самые метафорические пончикряки, — пропел Клаус в ответ. Они оба теперь снова уставились на Пятого.

Пятый на них не смотрел. Как только машина тронулась, он опёрся плечом о дверь и прижался лбом к стеклу, рассматривая проносящиеся мимо улицы. Он слышал их разговор, но не хотел отвечать. Даже вспоминать тот день не хотел, хотя прекрасно его помнил.

Ему никак не давался «Лунный свет» Дебюсси, а Клаус терзал его же вторую «Арабеску». Перед репетицией они все встретились в холле, и, обменявшись дежурными жалобами на маэстро Харгривса, решили сбежать с урока.

Они знали, что будут наказаны. И всё равно пошли.

Пятый помнил тот день, потому что в тот день они с Ваней впервые взялись за руки. Тогда он ещё ничего о себе не знал, и Ваня тоже о себе ничего не знала.

— Пятый, — кто-то пощёлкал рядом с его ухом пальцами. Он поморщился и сфокусировал взгляд на Клаусе, просунувшем руку между сиденьями. — Ты чего задумался?

— Нет настроения, вот и всё, — Пятый моргнул. — Если я съем с вами банановый сплит, вы успокоитесь и вернёте меня домой?

— А что, — Клаус вернулся на своё место. — Уже хочешь снова с Долорес поболтать?

Пятый бросил на спинку его сиденья тяжёлый взгляд, будто Клаус это мог как-то почувствовать.

— Нет.

Клаус не стал переспрашивать. Диего свернул к крохотному, но очевидно новому дайнеру. Он открылся всего несколько месяцев назад, но Пятый о нём уже был наслышан: здесь были не только огромные порции «сахарных-бомб» разной насыщенности, но ещё и официантки на роликах и танцы между столами каждый час.

Место было шумным, и Пятый едва сдержал обречённый вздох, и выходя из машины, набрал Долорес сообщение: «У тебя когда-нибудь были дни, когда ты не понимаешь, ты встал не с той ноги, или просто всем хочется тебя взбесить?»

В дайнере гремел Элвис Пресли, официантки ловко скользили между рядов. Они заняли столик в дальнем углу, поближе к музыкальному автомату. Пятый сел напротив Диего с Клаусом, потянулся за меню и сжал на нём бионические пальцы.

И только теперь заметил, как Диего смотрит на его руку.

— Выглядит круто.