Стена чудес (СИ)

— Клятва на мизинчиках?

Пятый насупился:

— По телефону?

— Мне достаточно на словах, — Долорес ему подмигнула. — Так что? Клятва на мизинчиках?

Пятый обречённо вздохнул:

— Клятва на мизинчиках.

— Вот и славно! — она радостно покачалась из стороны в сторону и выключила видеосвязь.

— Вот и славно, — повторил за ней Пятый. — Вот и славно.

Так и повелось. Разговоры с Долорес Пятого успокаивали. На короткие минуты в его квартире становилось не так пусто и темно, как ему казалось раньше.

Она по-настоящему понимала его. Не стараясь, будто играючи, хотя эта мудрость была выстраданной. И она приносила в его жизнь больше внешнего мира, чем сам внешний мир. Была рядом, не будучи рядом.

И знала его боль как свою.

Эта боль не уходила. Даже не притуплялась, но он к ней привык. Привык, что каждый раз, когда слышит фортепиано, что-то внутри затягивается в тугой узел. Что иногда он не может справиться с собой, и звуки мира вокруг превращаются в мелодию, которая будет крутиться в голове, пока он её не запишет.

Потом мелодия затихала. Как затихает дыхание умирающего во сне, обрывая чью-то историю на полуслове.

Пятый мог сочинять, но не мог играть, и вырисовывая четверти и целые, он был не в силах отделаться от чувства горечи.

Блокнот и ручка в кармане были как камни, тянущие его на дно, и которые он не мог не собирать. Этих камней было всё больше, и со временем стало казаться, что они набиваются в лёгкие и мешают дышать.

Он не говорил об этом Долорес, а Долорес никогда об этом не спрашивала. Ей не нужны были слова, чтобы знать. Она проходила через это сама.

========== Весна. II. ==========

Комментарий к Весна. II.

🎶 Noel Gallagher’s High Flying Birds - Ballad of the Mighty

🎶 Petula Clark - Downtown

🎶 My Chemical Romance - The World Is Ugly

А через месяц в Сент-Пол наведался Диего. Пятый не отвечал на звонки «Зонтиков», предпочитая не лезть в обсуждение будущих совместных проектов, не топить себя ещё сильнее и не знал, что тот планирует визит.

Тем утром Пятый проснулся от настойчивого стука в дверь. Он нехотя поднялся, накинув простыню как балахон, добрёл до входной двери и заглянул в дверной глазок.

Под дверью стоял Клаус в неизменной леопардовой шубе и розовом меховом воротнике.

— Пятый, выходи, — нетерпеливо крикнул он. Пятый вздохнул, закрыл дверь на цепочку и приоткрыл дверь.

— Я тебя не звал, Клаус, — хмуро протянул он.

— Ой, да ладно тебе, — Клаус запрокинул голову, делая закат глаз ещё более драматичным. — Я тебе десять сообщений написал, что мы едем. А ты даже собраться не соизволил.

— Знаешь, некоторые люди утром спят.

— Пятый… — Клаус склонил голову набок. — Полпервого. Уже давно не утро.

Пятый потёр глаза.

— Сегодня я в это время ещё сплю, — он вздохнул, закрыл дверь, снял цепочку и открыл Клаусу. Кивнул в сторону кухни: — Кофе сваришь?

— Нет. Диего нас заждался. Я буду следить, чтобы ты одевался быстро, — Клаус прошёл в спальню вперёд Пятого и сразу же к шкафу. — И с чего это ты спишь так долго?

— Хочу и сплю, — Пятый оттеснил его, выудил из шкафа футболку, пиджак и джинсы, и бросил на кровать. — Я бы и дальше спал.

— Это какой-то звоночек? У тебя бессонница, или ещё там что… — Клаус обеспокоенно схватил его за плечо. Пятый стряхнул её уже привычным движением:

— У меня бессонница, но тебя это не должно заботить.

— Как жестоко, — Клаус прижал руки к груди и рухнул на кровать, потом перевернулся на спину и уставился на Пятого.

— Ты знаешь, что ты в уличной одежде лёг на свежее бельё, которое я вчера с трудом поменял, а теперь мне придётся его менять снова? — устало спросил Пятый. Потом одним движением стянул с себя футболку и снял протез с зарядки. Ещё и месяца не прошло, но он уже наловчился надевать его относительно быстро и почти грациозно. Другое дело, что пользоваться им всё ещё было непросто, и иногда пальцы замирали в одном захвате и не реагировали, как бы он ни старался.

Клаус, кажется, никак не отреагировал на его вопрос, только отвернулся к стене. Пятый вздохнул и принялся одеваться. На это тоже уходило немного — самую малость — меньше времени, чем раньше. В такие минуты ему порой казалось, что протез ему, возможно, всё же мешает.

Но это, конечно, было временной мыслью.

— Эй, кто такой «Уродливый Мир 1989» и почему ты с ним говорил пять часов? — Клаус снова перекатился на кровати и подпёр голову рукой. Экран ноутбука Пятого до этого находившегося в спящем режиме, ярко сиял.

Пятый швырнул в Клауса пижамные штаны:

— От тебя я ожидал немного больше уважения к моим личным границам и приватности. «Уродливый мир 1989» тебя не касается, и слезь с моей кровати.

— Ты чего такой нервный?

— Потому что ты не просто повалялся на моих чистых простынях в леопардовой шубе, которая наверняка не один паб видела и не на одном полу валялась, но ещё и влез в мой ноутбук.

Клаус сел и тяжело вздохнул:

— Я помогу тебе поменять постель, расслабься. Но в последнее время ты как будто избегаешь ребят, и это заставляет понервничать.

— Диего поэтому приехал? Беспокоился?

Клаус кивнул.

— Ты не ответил ни на один групповой вызов.