Стена чудес (СИ)

— Ну, он в принципе утомительный. В остальном всё было нормально, — Лайла убрала руки в карманы ветровки и качнулась с носка на пятку. — Давайте уже к делу, наверное. Больше никто не придёт?

— Моя команда, — Куратор кивнула. — К ланчу приедут мои помощники, а во второй половине дня все остальные.

— И много их будет? — Лайла выразительно выгнула бровь, достала из кармана ключи и загремела ими, открывая тяжёлую железную дверь.

— Двое.

— Я думала, вы запись сразу начнёте.

— Нам сначала нужно порепетировать, — Куратор погладила Пятого по плечу.

— Теперь понятно, почему вы сняли студию так надолго, — Лайла распахнула перед ними дверь.

В небольшой звукозаписывающей студии «Шерстяной волчара» Пятый был уже несколько раз, и даже несколько раз, тщательно скрывая волнение, сыграл пару партий левой рукой. Тёмные коридоры, всё ещё помнящие зимний холод, плакаты с малоизвестными группами, записавшими здесь альбомы, точно так же спонсируемые через Кикстартер, и наклейки со всеми брендами подряд.

Комната звукозаписи была небольшой и соседствовала со складом. Лайла предоставляла инструменты тем, у кого по какой-то причине не было своих, или не было возможности их привезти с собой. Пятый, отдавший Клаусу свой инструмент, был одним из таких людей. Впрочем, пианино он с собой тоже никогда не таскал, предпочитая пользоваться тем, что ему предоставляли на месте.

Сегодня за стеклом стояло только фортепиано. Пятый сам помогал Лайле вытолкать его в зал, а потом оплатил из своего кармана настройщика, чтобы звук был идеальным.

— Ты делаешь гимнастику для пальцев? — спросила Куратор, залпом допив остатки американо и метнув стаканчик в мусорное ведро. Первый из множества.

— Делаю конечно, — Пятый оставил сумку на одном из стульев. — И разминку, и упражнения. За кого ты меня принимаешь?

— За человека, который избавился от инструмента больше полугода назад и с тех пор его почти не касался?

— Хватит нудеть, — Пятый закатил глаза. — Ты сняла эту студию на две недели вместо одной. Успеешь довести меня до ручки оттачиванием моих собственных мелодий.

Куратор шумно вдохнула через нос и выдохнула через зубы, повесила рюкзак на спинку стула и подтолкнула Пятого к двери:

— Так идём репетировать. Топ-топ.

Они репетировали без перерыва до самого ланча. Прогнали композиции, которые планировали записать первыми, и Пятый остался в смятении. Отсутствие практики и правда сказывалось, и постепенно страх, что он потеряет музыку, возвращался. Без Куратора он не мог играть, а не играя он не мог сохранять свою отточенную технику, которую всегда хвалили и которая была его визитной карточкой.

Правда вместо того, чтобы отчаяться, он начал злиться. Куратору пришлось схватить его за руку и оттащить от фортепиано, чтобы он поел перед тем, как продолжит.

— Сделай лицо попроще, — сказала она. Пятый взглянул на неё исподлобья, потягивая колд-брю через трубочку. — Нормально ты играешь. Ещё пару раз прогоним и начнём записывать Разговоры.

— Пары раз не хватит, чтобы записать нормально, — Пятый потёр переносицу, потянулся бионической рукой за своей коробкой с лапшой, зубами вскрыл палочки и начал есть.

— Ты не объективен и никогда не был объективен. Не говоря уже о том, что мы и правда можем записать это несколько раз и свести звук нормально, — Куратор помахала роллом в воздухе, прежде чем сунула в рот. Начала жевать и снова заговорила: — Да, ты не играл несколько месяцев после тех недель у меня, но это всё-таки не сто лет.

— Меня не только это расстраивает, — Пятый воткнул палочки в лапшу и отставил коробку в сторону. — Дальше ведь будет только хуже. Даже если я себе синтезатор куплю, без правой руки толка не будет.

— Ты мог бы играть гаммы левой рукой. Повторял бы и повторял, снова и снова. Чтобы беглость пальцев никуда не ушла.

— Да, но… — Пятый опустил взгляд. — Этого недостаточно. И я могу сколько угодно ещё композиций написать, но какой в этом смысл, если сыграть я их не смогу?

— Пиши для других, — Куратор пожала плечами. — Напиши концерт для «Зонтиков». Струнный квартет, фортепиано.

— И не участвовать? — Пятый поморщился.

— Почему не участвовать? — Куратор моргнула. — Если ты, Пятый, не сможешь с ними играть, это не значит, что на написании концерта твоя роль закончится.

— Давай уже как-нибудь попрямее, без всех этих намёков.

Куратор обречённо вздохнула.

— Ты можешь быть дирижёром, как твой отец.

— Как… — Пятый осёкся. — Отец хотел, чтобы я был пианистом.

— А ты сам?

— Я тоже. Я об этом мечтал сколько себя помню.

Куратор кивнула. Подвинула к Пятому его коробок с лапшой и помолчала немного.

— Ты же помнишь, что твой отец не сразу стал дирижёром, правда?

— Знаю, — Пятый кивнул, взялся за палочки и продолжил есть. — Он был пианистом. И моим первым учителем.

— А знаешь, почему он решил заняться дирижированием?

Пятый покачал головой. Втянул в рот лапшу, облизнул губы и нахмурился.