Стена между нами

Горько усмехаюсь. Сколько раз Дорнан просил рассказать ему правду? А я пряталась, убегала, молчала. Теперь же я хочу выговориться и покончить, наконец, с ложью, но знаю, ни место, ни время совершенно не подходят для признаний.

Во дворце нас встречают: стража, слуги, лекари. Сперва я думаю, что Дорнан отошлет меня в комнату, но алти-ардере так и не разжимает хватки, ведет меня за собой. В приемной комнате личных покоев владыки мы застаем Грейнн и Мику, бледного до синевы, но вполне живого Кегана, нескольких лхасси под предводительством Айонея, глав игниалас, дворцовую стражу, не хватает только Брейди. Мы с подругой не успеваем даже словом перекинуться, впрочем, похоже, Мика цела и невредима, чего о нас с алти-ардере не скажешь.

При виде нас глаза Грейнн становятся абсолютно круглыми. Она подзывает слугу и торопливо отдает ему указания, потом подходит и обращается к владыке:

— Позвольте позаботиться о госпоже. Уверена, разговор может подождать еще десять минут.

Дорнан молча кивает и передает меня с рук на руки байниан.

— Вам надо умыться и переодеться, — строго произносит драконица, будто не её пытались убить несколько часов назад и чистая одежда сейчас важнее всего. — Хотя… неудобных вопросов всё равно не удастся избежать, увы.

В покоях Дорнана Грейнн чувствует себя очень уверенно, словно она тут хозяйка или была ею раньше. Байниан точно знает, за какой дверью скрыта купальня, где лежат мягкие полотенца, как найти гребень для волос. Её движения привычны и уверены, ей не надо задумываться, чтобы принести необходимые мелочи. От этого на душе начинают кошки скрести.

Они с владыкой были вместе, это очевидно. Может, не вчера или неделю назад, но совершенно точно делили ложе прежде. Впрочем, чему я удивляюсь? Грейнн молода, прекрасна, она истинная ардере. Её сила лишь немногим уступает мощи владыки, она знатна, за её спиной — древний род. Может, не так уж преувеличивал Риан? Долгая жизнь и скука могут толкнуть мужчину на многое, а Дорнан в первую очередь именно мужчина.

Слуги вносят горячую воду и готовят ванну, байниан хочет помочь мне расстегнуть плащ, но я неосознанно отодвигаюсь от неё. Эти руки касались тела Дора, губы скользили по его коже. Скорее всего, он брал её с таким же наслаждением, как и меня этой ночью. Возможно, даже был её первым возлюбленным. Ревность обжигает мысли ядом — и я ничего не могу с этим поделать.

— Я сама, — произношу сухо. — Единственное, что мне нужно, — это чистое платье. С остальным я справлюсь, не беспокойтесь.

Грейнн на мгновение вскидывает брови, кажется, она удивлена моей резкостью. Поднимаю голову, надеясь, что даже в таком жалком виде мне удается держать осанку. В глазах байниан мелькает недоумение, но тут же сменяется пониманием.

— Вам не надо опасаться меня, Лиан, — собственное имя в её устах кажется мне непривычным. — Я не причиню вам зла.

— Разве?

— Да, — она вздыхает и отходит от меня на шаг, проверяет, не слишком ли горяча вода, добавляет в нее ароматные масла. — Не сделаю того, о чем вы сейчас подумали, не отниму у вас Дорнана.

Отворачиваюсь, прикусываю губы. Как же легко эти существа читают мои эмоции, есть ли хоть что-то, что я могу скрыть? А может, это вовсе и не магия, а жизненный опыт и женская прозорливость?

— Что связывает вас сейчас? — спрашиваю глухо, боясь и одновременно желая услышать ответ.

— Долг, — ровно отвечает Грейнн. — Дружба, преданность, магия. Ничего из того, что может вас смутить, оскорбить или унизить.

— А прежде?

— Это было давно, — мягко отвечает она, подтверждая мои догадки. — Даже по нашим меркам. Мы были юны и наивны. То, что вспыхнуло между нами, было скорее любопытством, никак не чувством. Будь иначе — я уже носила бы титул жены алти-ардере. Но страсть погасла так же быстро, как и появилась, мы повзрослели, изменились, научились ценить настоящее, а не иллюзорное. Теперь у меня есть муж, а вскоре, возможно, появятся и дети. Я не стану отказываться от этого из-за глупого тщеславия. Конечно, вы вправе не верить мне, но, кажется, сейчас от того, насколько мы сможем быть откровенными, зависит больше, чем когда бы то ни было.

Она все-таки подходит ко мне, расстегивает плащ, стягивает рубашку, заставляет войти в воду, льет на пропахшие дымом волосы что-то мыльное. Повисает гнетущее молчание, я бездумно смотрю, как по воде расходится едва уловимая рябь.

— Лиан, — голос байниан вздрагивает. Она обходит купальню, касается моей щеки, заглядывает в глаза. — Верь себе. Верь Дорнану. Остальное неважно.

— А как же ты? Ты счастлива с Брейди, Грейнн?

В ответ она улыбается и кивает, но что-то в этой улыбке кажется неуловимо обманчивым.