Стена плача

– А ну убери культяпки, – рявкнул мужик. – Ишь, сволочь, привязалась, как банный лист. Кому говорю! – В голосе его послышалась угроза.

– Эй, дядя, – Алексей тронул бородатого за плечо. – Заплати девушке, не зли меня.

– А ты что за пупырь? – вскинулся мужик.

– Делайте, что вам говорят, – испуганно проговорила Ася, на всякий случай придерживая Алексея за рукав куртки, – иначе пожалеете.

– Я? – Бородатый расхохотался, показывая гнилые осколки зубов. – Меня, куколка, трудно испугать, я такое в жизни повидал, тебе и на том свете не приснится. Заткни своего хахаля, и доедем с миром. – Он вынул из кармана руку, положил ее на поручень. На каждом пальце была татуировка в виде перстня.

Кондукторша боязливо отступила в сторону.

– Ладно, не связывайтесь вы с ним. Себе дороже. Из зоны, наверное.

Мужик молча осклабился.

– А мне по барабану, из зоны он или из царства небесного, – почти весело произнес Алексей. – Плати давай, папаша, или придется тебе топать пешком до места назначения.

– Леша, только не дерись с ним, – умоляюще прошептала Ася ему на ухо. – Не надо, я тебя прошу!

– Кыш, Настена. И вы, девушка, тоже отойдите в сторонку. Никто не собирается драться. Я ему просто объясню научно-популярным языком. Ну, дядя, ты понял или как? Душары по-русски хуже тебя калякают, а они у меня понимали.

Бородатый внезапно убрал руку и внимательно глянул на Алексея.

– Оттуда, что ль? – Он неопределенно кивнул куда-то в бок.

– Ну. – Алексей продолжал спокойно смотреть ему в лицо.

– Летчик?

– В десантуре.

– Где воевал?

– Под Джелалабадом.

Бородатый кивнул и усмехнулся.

– Если хочешь пулю в зад, поезжай в Джелалабад. Ну а я в Кандагаре, связистом. – Он протянул лопатообразную ладонь. – Будь здоров, братишка. Ты не серчай, денег правда нет, пустой я. Сегодня только в столицу-матушку прибыл, а до того… пять лет на лесоповале. Ты вот живой, здоровый пришел, девушка с тобой высший класс. А у меня чего-то не заладилось. – Мужик помял свою бороду. – В самом конце войны в плен попал. Вертолет подбили. Сели в «зеленку», взрыв. Меня волной на камни отбросило, потерял сознание. Очнулся – стоят двое бородатых и посмеиваются. Взвалили на осла и потащили в Пешавар. Вот так. А там один выход живым остаться – ихнюю веру принять. Иначе хана. Так и стал мусульманином, имя сменил. Через три года ушел – правоверный у них считается не раб, а работник, отработал свое и топай куда хочешь. Пока ждал, когда в посольстве документы оформят, чуть не загнулся: жить негде, жрать нечего, а украдешь – сядешь в тюрьму с концами.

Вернулся – ни кола ни двора, мать за эти годы все продала, чтоб хоть как-то продержаться. А кроме нее, у меня никого. Через три месяца, как я приехал, померла. Сердце у ней слабое было, не вынесло.

Работы у нас в поселке шаром покати. Помыкался, подался в райцентр. Там взяли меня шофером в одну контору, вроде и бабки приличные предложили, правда, при условии: вопросов лишних не задавать, возить, что прикажут. Ну я и возил, года полтора. Комнату купил, оделся, обулся, даже невесту присмотрел, ничего себе, все при ней. И тут бац – на фирму нашу наезд, ревизия, трам-тарарам. Стали бумажки проверять – накладные сплошь фальшивки. А я-то не простым водилой числился, а экспедитором… В общем, подставили меня по полной. Год отмотал в местной колонии, познакомился с братвой, те меня сосватали к одному авторитету в телохранители. Все бы хорошо, но там свои разборки, чистеньким не останешься, как ни старайся. Не успел свистнуть – снова на нарах. А потом… – бородатый махнул рукой и пошарил за пазухой в поисках сигарет, – покатилось, понеслось. Это, брат, четвертая ходка. – Он вытащил пустую смятую пачку, оглядел ее с грустью и швырнул в приоткрытое окно. – Будь другом, дай закурить.

Алексей протянул ему сигареты и спичечный коробок. Бородач благодарно кивнул и вытащил из пачки сигарету.

– Ну спасибо, выручил. – Он хотел вернуть пачку обратно, но Алексей отвел его руку в сторону.

– Бери все. Бери, не стесняйся.

– Спасибо, браток. Ты в каком чине-то?

– В восемьдесят девятом, при выводе войск, старлеем был. Потом, уже после Афгана, капитана дали.

– Мы попроще будем. – Бородатый усмехнулся. – Сержант. Беспалов моя фамилия, а звать Егор, можно Жора.

– Епихин, Алексей.

Снова последовало рукопожатие.

– Слышь, Леха, – бородач хитро прищурился, – девушка у тебя больно хорошая. О такой только мечтать. Что ж мне-то одни выдры попадаются? А как мало-мальски симпатичная, так обязательно билет спрашивает! – Он с улыбкой взглянул на молоденькую кондукторшу. Та тут же спряталась за Асину спину.

– Ну вот, утекла. – Бородач засмеялся и начал подниматься. – Да не бойся ты, я уже приехал. Всем счастливого пути.

Автобус затормозил. Мужик сошел с подножки и уже с улицы махнул рукой.

– Бывай, Леха.

– Пока. – Алексей проводил его взглядом через окно, потом полез в карман, достал еще десятку и протянул кондукторше:

– Возьми. За него.

– Да ладно, – та замотала головой, – не нужно. Что ж я, не человек? Понимаю…

– Бери. – Алексей сунул бумажку ей в руку.