Стена (СИ)

В Империи действительно не было магов. Не было ни одной академии, обучавшей одарённых юношей и девушек тайному искусству. На придворных балах не расхаживали вальяжные мэтры, общаясь со всеми остальным, будь то герцоги, графы или бароны, свысока, полностью наслаждаясь собственным положением. Не гремели над имперскими городами вспышки заклинаний-салютов, пригвождая к себе восторженные и широкие взгляды детей всех возрастов и расцветок.

Зато у Империи были Охотники.

Магию нельзя просто так игнорировать. Она сквозит везде, в каждом предмете, живом или мёртвом, в воздухе и воде, в огне и человеческих жизнях. Её можно изучать, можно погружаться в её тайны, шаг за шагом, медленно и кропотливо постигая природу этой энергии, что лежит в основе самого мироздания.

А можно отвергнуть её. Можно обратить её вспять. Полностью подавив в себе и окружающих, поставив собственное, человеческое и разумное начало превыше начала мистического и до конца так и не познанного. Можно отторгнуть её от себя, став парией для энергии арканы, образовав вокруг как бы непроницаемое кольцо, через которое эта самая энергия, не смотря на всю свою могущественность, проникнуть не может.

Именно этим и занимались Охотники. Именно о них, самых опасных врагах магов, и предупреждал старый преподаватель первокурсников боевого факультета. Которые, как это обычно и бывает, прослушали всё самое важное.

Скорее от отчаяния, чем действительно пытаясь нанести Охотнику хоть какой-то ущерб, Линд метнул в его сторону стрелу арканы. Точнее попытался. Бессмысленный пасс нелепо повис в воздухе, делая из сына герцога не грозного мага, одним движением сжигающего вражеские требушеты, а скорее аккуратного и утончённого балетного танцора, готовящегося к очередному па.

Охотник довольно улыбался. Линд не видел его губ, скрытых непроницаемой маской, но он готов был поспорить, что имперец улыбался. В единственном глазу Охотника недобро горела чёрная искра осознания собственного превосходства.

— Будь я проклят… — изумлённо прошептал Линд, во все глаза таращась на железную маску. — Будь я проклят. Сержант! — призывно прокричал он. — Не подпускайте ко мне солдат. Пьер, Марк, Марта, держитесь как можно дальше. Этого я беру на себя!

С этими словами Линд резко рванул из тонких поясных ножен рапиру, с которой так и не расстался даже не смотря на бесконечные насмешки барона. В конце концов, этот тонкий, совершено неподходящий для плотной рубки в пехотном строю клинок был именно тем оружием, к которому сын герцога привыкал всю сознательную жизнь. И менять его на пусть и эффективный, но непривычный короткий меч Линд не собирался.

Возможно, именно это упрямо нежелание и давало магу призрачный шанс одолеть имперца.

— Ну, давай… — злобно прошипел он, вперившись немигающим взглядом в единственный глаз Охотника.

Голова имперца слегка дёрнулась назад, принимая неслышный вызов.

— Dasem… — удовлетворённо произнёс Охотник, делая короткий взмах своим оружием, по виду братом-близнецом рапиры Линда. — istod nelius blesser.[2]

С этими словами имперец неожиданно рванулся вперёд, с невероятной скоростью преодолевая то небольшое расстояние, что разделяло его и Линда.

Рапиры сошлись с отчётливым звоном.

Бой вокруг как будто замедлился. Стали ватными движения имперцев, неумолимо наседающих на баронских солдат. Вяло, едва шевелясь, перебегали из стороны в сторону его товарищи, силясь помочь то здесь, то там, и везде становились больше обузой, чем реальным подспорьем. Невыносимо медленно раскрывал щетинистый рот сержант, раздавая команды своим бойцам. Возможно, это только казалось воспалённому сознанию Линда, полностью поглощённому схваткой. А возможно, обе армии, если их небольшой отряд можно было назвать армией, действительно сбавили темп сражения, увлечённые завораживающим и смертельным танцем двух противоположностей.

Линд и его соперник продолжали плясать в круге огня и стали, полностью поглощённые друг другом. Оба бойца держали соперника на расстоянии, пытаясь нащупать слабые места в обороне кончиками клинков.

Но ещё с самого первого, почти вступительного к кровавой пьесе удара Линд понял, что этот поединок ему не выиграть.

Его соперник был примерно такого телосложения, так же складно и плавно сложен, так же уверенно контролировал свой клинок. Они действительно были очень похожи, сражаясь даже одинаковым оружием. Настолько, насколько могут быть похожи только свет и тень, чёрное и белое, магия и её полное отсутствие. Два конца металлической ржавой подковы тянулись друг к другу, сливались в бешеном и кровавом союзе, не желая уступать.

И всё же, Линд знал, что проиграет.

Охотник был банально лучше. И маг не понимал в чём дело. Возможно, его сбивала усталость, накопленная за долгое время осады. Но ведь и его соперник не сидел без дела? Может быть, всему виной было то гадкое и отвратительное чувство пустоты, разбитым кувшином разливающееся внутри Линда из-за невозможности дотянуться до магической энергии. Но он был уверен, что и его соперник чувствует себя не лучше?

Сопротивляется ли пустота, когда её пытаются заполнить?