Стенающий колодец

В половине десятого они сели за стол, и Фансшоу стал рассказывать о своих успехах, если его путешествие было можно назвать успешным.

– До Ламбсфилда я добрался без приключений и осмотрел эти окна. Они интересные, но там столько надписей, которые никак не прочитаешь.

– Даже с биноклем? – спросил сквайр.

– Такой бинокль в церкви ни к чему… да и вообще он не приспособлен для того, чтобы глядеть в него в помещении. А я ходил в основном по церквям.

– Гм! Хорошо, продолжайте, – попросил сквайр.

– Однако окно я сфотографировал, и фотографию можно будет увеличить. Камень в Уонстоуне ничего особенного, по-моему, собой не представляет; правда, я не разбираюсь в старине подобного рода. Кто-нибудь рыл насыпь, на которой он стоит?

– Бакстер хотел, но фермер ему не позволил.

– Наверное, стоит это все-таки сделать. А затем я поехал в Фулнакер и Олдборн. А знаете, странно… но эта башня, которую я видел с холма… Олдборнская совсем на нее не похожа, а в Фулнакере все сооружение не превышает тридцати ярдов, хотя центральная башня там и имеется. Я не говорил вам… или говорил, что на рисунке Бакстера воображаемого Фулнакера имеется точно такая же башня, какую видел и я?

– Может быть, вам это только показалось, – вставил сквайр.

– Вовсе нет. Рисунок действительно напомнил мне виденное собственными глазами, но сначала я был уверен, что это Олдборн, лишь потом посмотрел на подпись.

– Бакстер прекрасно разбирался в архитектуре. Вероятно, он придумал свою башню, исходя из того, что от нее осталось.

– Да, очень может быть, но я сомневаюсь, что даже профессионалу удалось бы так точно ее воспроизвести. В Фулнакере же ничего не осталось, лишь основания столбов. Очень все это странно.

– Ну а Холм Висельника? – полюбопытствовал сквайр. – Паттен, ты тоже послушай. Я рассказал Паттену о том, что вы видели на холме.

– Да, мастер Генри, рассказали, и меня это не очень-то и удивило, если поразмыслить.

– Ладно, ладно. Потом объяснишь. Сначала послушаем мистера Фансшоу. Продолжайте, Фансшоу. Возвращались вы через Акфорд и Торфилд, как я полагаю?

– Да, и осмотрел обе церкви. Потом добрался до поворота, ведущего к вершине Холма Висельника, и увидел, что если поднимусь вверх по полю, то потом смогу перейти на нужную дорогу на этой же стороне. Наверху я оказался в половине седьмого и справа, как я и предполагал, обнаружил калитку, за которой простиралась зона лесонасаждений.

– Слышишь, Паттен? Он говорит, «зона».

– Так я думал… зона. Но ошибся. Вы были совершенно правы, а я безнадежно ошибался. Абсолютно не понимаю. Там сплошная чаща. И я стал продираться сквозь этот лес, волоча за собой велосипед. Я все ждал, что вот-вот выйду на это открытое место, и тут начались мои несчастья. Во всем виноваты колючки. Сначала сдулось переднее колесо, потом заднее. Я остановился, чтобы хотя бы найти проколы и пометить их, но даже это мне не удалось. Поэтому я продолжал тащиться вперед, и, чем дальше я забредал, тем больше мне не нравилось это место.

– Много дыр на покрышках, Паттен? – спросил сквайр.

– Нет, мастер Генри, их легко будет починить…

– Ладно, не важно. Дальше, Фансшоу.

– Теперь я понимаю, почему туда никто не ходит. Мне там чудилось все то, что и может привидеться в таком лесу: треск веток позади, будто кто-то следует за тобой, чей-то следящий за тобой взгляд и даже рука, касающаяся твоего плеча. В тот момент я резко обернулся, но никакой ветки или куста поблизости не оказалось. И когда я очутился в самой середине участка, я почувствовал, что некто наблюдает за мной сверху… и с недобрыми намерениями. Я остановился, вернее, замедлил шаг и посмотрел вверх. И в то же мгновение упал и сильно ободрал ноги… что вы думаете, об огромный камень с большим квадратным отверстием сверху. А в нескольких от него шагах стояли еще два таких же. Они образовывали треугольник. Вы знаете, зачем они там стоят?

– Думаю, да, – ответил сквайр, слушавший этот рассказ с мрачным вниманием. – Сядь, Паттен.

Он вовремя это сказал, потому что старик стоял, тяжело опершись на руку, и рука его дрожала. После слов хозяина Паттен шлепнулся на стул и произнес дрожащим голосом:

– Вы ведь не стали заходить между этими камнями, не стали, сэр?

– Я не стал, – подчеркнуто ответил Фансшоу. – Возможно, я и осел, но как только солнце стало садиться, я взвалил велосипед на плечо и понесся оттуда прочь. Мне показалось, что я попал на какое-то дьявольски страшное кладбище, и я искренне радовался тому, что оказался там в такой день, когда солнце заходит поздно. Боже, как я бежал. По дороге все вокруг меня цепляло и специально хватало велосипед за ручки, спицы, багажник и педали, во всяком случае, мне так казалось. Я раз пять упал. Наконец я добрался до изгороди и калитку искать не стал.

– С моей стороны калитки нет, – пояснил сквайр.