Стенание

— На Нидлпин-лейн?

Эконом покачал головой:

— Нет, сэр, в Смитфилде, рядом с больницей Святого Варфоломея.

— А точнее?

— В маленьком переулке, примыкающем к Гриффин-стрит. Третий дом от угла, с синей дверью и тюдоровской розой над крыльцом.

Меня не удивило, что у Рича было несколько мест для тайных встреч. Ему принадлежала половина домов вокруг церкви Святого Варфоломея.

— Полагаю, мы с Агнессой теперь должны уволиться, сэр, — тихо проговорил Мартин.

— Как я понимаю, ваша жена ничего не знала обо всем этом?

— Не знала, сэр. Она бы не позволила мне заниматься такими вещами. Наверняка Агнесса пришла бы в ужас и начала бы всячески отговаривать меня — ох уж женщины: они не понимают, на что может толкнуть мужчин крайняя нужда. — Броккет попытался выдавить улыбку, словно бы приглашая меня поговорить как мужчина с мужчиной о причудах слабого пола.

Однако, признавая, как бесчестно он себя вел, этот человек до сих пор даже не попросил прощения. К тому же Броккет с самого начала невзлюбил меня, как и я его. Поэтому мне было проще сказать ему:

— Пока что не увольняйтесь, Мартин. Игра еще не закончена. Ваше предательство втянуло вас в игру, затрагивающую высших лиц королевства. Когда вы последний раз виделись с Крэбтри?

Эконом, похоже, насторожился:

— В прошлую среду. Я встречался с Крэбтри раз в неделю в доме у больницы Святого Варфоломея, чтобы передавать ему сведения. Если было что-то срочное, то полагалось оставить в ближайшей таверне сообщение, что мне нужно с ним увидеться. Так я и сделал, когда узнал, что вы сожгли книги. — При этих словах Мартин понурил голову: неужели все-таки испытывал угрызения совести?

— Отныне вы, разумеется, не будете следить за мною. Но с виду все останется как прежде. Пока не знаю точно, возникнет ли такая необходимость, но мне может понадобиться, чтобы вы пошли в таверну с сообщением.

Тут уж Броккет обеспокоился всерьез:

— А нельзя нам с Агнессой теперь просто отказаться от места?

— Нет. И если вы уйдете без моего согласия, я позабочусь, чтобы впредь вы больше не нашли работы. А теперь мне нужно послать письмо в Хэмптон-Корт.

Мартин совсем перепугался. Он, наверное, и прежде понимал, что Стайс связан с охотой на еретиков и что здесь замешана политика, но, несомненно, предпочитал не думать об этом.

— Понятно? — строго спросил я его.

— Да, сэр. Я сделаю, как вы скажете.

Эконом глубоко вздохнул, и буквально у меня на глазах его лицо вновь превратилось в обычную бесстрастную маску. Чуть покачиваясь, он встал и взял со стола серебряное блюдо.

Наша встреча с Роулендом была назначена на два часа, и время уже подошло. В животе у меня урчало от голода, но я вышел из дома и направился в Линкольнс-Инн. Когда меня пригласили в кабинет к казначею, он, как всегда, сидел за своим столом. Без малейших признаков смущения Роуленд улыбнулся мне:

— Значит, Тайный совет отпустил вас, брат Шардлейк?

— Да. Они признали обвинения миссис Слэннинг полнейшим вздором, каковыми те и были.

Роуленд наклонил голову с носом-клювом и потеребил кончик бороды.

— Хорошо. Значит, дело закончено без ущерба для Линкольнс-Инн. Видите ли, ранее Уильям Пейджет, личный секретарь короля, прислал мне записку с просьбой не встречаться с вами до нынешнего дня. — Мой собеседник улыбнулся. — Они это любят — чтобы людей приводили к ним без предупреждения.

Наверное, злоба стала невольно проявляться у меня на лице, потому что казначей добавил:

— В следующий раз будьте осторожнее в словах, брат Шардлейк. И не оскорбляйте меня, как это было однажды: помните, кто я такой.

Я тихо ответил:

— Я прекрасно знаю, кто вы такой, мастер казначей.

Он сердито посмотрел на меня своими бесстыжими глазами.

— Поскольку дело миссис Слэннинг закончено, — продолжал я, — то, как я понимаю, обсуждать нам больше нечего. Разве что, полагаю, после моего ареста принимать участие в церемонии встречи адмирала на следующей неделе будет кто-то другой.

Роуленд покачал головой:

— Это вы так полагаете. В послании королевского секретаря Пейджета говорилось, что если разбирательство в Совете приведет к вашему аресту за ересь, то я должен найти замену, но если вас отпустят, все остается в силе. Они хотят, чтобы там присутствовал кто-то в ранге сержанта, а вы у нас единственный такой, не считая сержанта Уэллса, который уже впадает в старческое слабоумие и, вероятно, что-нибудь перепутает. Так что вы будете участвовать во всех мероприятиях, как запланировано, начиная с парада, который состоится в пятницу. Полагаю, у вас есть соответствующая одежда и цепь?

— Вот цепи-то как раз и нет. Мне подобные вещи не по карману. Кто нынче может позволить себе золотую цепь?

Казначей сдвинул брови:

— Ну так достаньте ее, сержант Шардлейк, не забывайте, что вы будете представлять Линкольнс-Инн.

Я не удержался от дерзости:

— Может быть, тогда наша корпорация и обеспечит меня всем необходимым? В конце концов, Линкольнс-Инн недавно завладел имуществом брата Билкнэпа. У вас наверняка осталась его цепь.