Стенание

Для проведения церемонии выбрали большую пустошь у реки. Когда я прибыл, почти все уже были на месте. Для такого случая было выделено около тысячи йоменов в новых, с иголочки, мундирах королевских цветов. Городские власти снова согнали нас, представителей судебных иннов, в первый ряд, поставив лицом к дороге. Чуть поодаль под охраной солдат дожидались высшие персоны королевства верхом на лошадях. Все, кого я видел на заседании Тайного совета, были здесь. Мощная туша Гардинера устроилась на крупе не менее мощного скакуна. Рич и Ризли держались рядом. Пейджет, поглаживая свою длинную раздвоенную бороду, сегодня наконец-то со слабым румянцем на впалых щеках, наблюдал за окружающими своим обычным холодным взглядом. Граф Хартфорд выглядел строго и важно. Рядом с ним я заметил Томаса Сеймура: его медно-рыжая борода была расчесана и, несомненно, надушена, а на красивом лице играла счастливая улыбка. Были тут и другие: лорд Лайл, показавший себя в прошлом году при Портсмуте значительно лучшим командующим, чем д’Аннебо, и прочие лорды в роскошных нарядах. Речной ветерок шевелил перья на их шапках, равно как и ризу епископа Гардинера. В голубой искрящейся воде отражалось яркое небо.

А во главе всех этих людей сидел на невысокой лошадке мальчик, которому еще не исполнилось и девяти лет, — наследник короля Генриха, и главным предметом всех интриг и заговоров среди людей, столпившихся у него за спиной, было то, кто же станет при нем регентом после смерти нынешнего монарха. Принц Эдуард, в черной шапке с бриллиантами и в малиновом камзоле с широкими плечами и разрезными рукавами, выглядел рядом со взрослыми совсем крохотной фигуркой. Впрочем, на коне он сидел твердо, выпрямившись. Для своих лет сын короля был высоким и, надо отдать ему должное, держался невозмутимо. Столь серьезное выражение, застывшее на худеньком личике, и маленький подбородок напомнили мне его давно умершую мать Джейн Сеймур, которую я видел на огромной картине на стене в Уайтхолле. Мне было жаль этого ребенка, вряд ли подозревавшего, какое тяжелое бремя скоро свалится на его плечи. И тут я невольно подумал, что был слишком суров с Тимоти: не следует держать злобу на детей. Я решил, что непременно поговорю с конюхом, когда вернусь.

Выделенное мне место опять оказалось рядом с Блоуэром. Верзила-сержант кивнул мне. Но говорил он в этот день мало: в основном, подавшись вперед, смотрел на группу за спиной у принца Эдуарда, пытаясь поймать взгляд лорд-канцлера Ризли, который мог дать ему вожделенное место судьи. Ризли увидел моего соседа, но в ответ на кивок и улыбку лишь нахмурился, словно говоря: не здесь. Мне вспомнилась старая поговорка, что у больших блох водятся маленькие, которые кусают их самих.

Наконец мы увидели, как д’Аннебо со свитой медленно движется по берегу по направлению к нам. Всего участников шествия было три сотни: я знал, что адмирал взял с собой двести человек из Франции. От английской группы вышли вперед герольды и затрубили в свои трубы. Адмирал в сопровождении графа Эссекса подскакал к принцу Эдуарду и, оставаясь в седле, поклонился мальчику. Принц тонким детским голоском без запинки начал произносить по-французски приветствие. В конце его речи д’Аннебо подъехал ближе, и они с Эдуардом обнялись.

По окончании приветственной церемонии французские гости и большинство английских лордов во главе с принцем и адмиралом поехали в Хэмптон-Корт. Коня Эдуарда держал в поводу высокий солдат. Мы, оставшиеся, как обычно в таких случаях, тут же с облегчением вздохнули — все с удовольствием размяли плечи и задержались лишь для того, чтобы поговорить с друзьями, прежде чем отправиться обратно в Лондон. Я решил, что из вежливости нужно подъехать к Блоуэру, который выглядел недовольным и огорченным, но, когда уже собрался было заговорить с ним, вдруг ощутил, как кто-то тронул меня за руку. Обернувшись, я увидел рядом лорда Парра с двумя слугами, один из которых держал его коня.

— Милорд, — поклонился я ему, — я не видел вас в свите принца.

— Все правильно, людей королевы не привлекают к этому. Но я приехал и хочу поговорить с вами.

— Разумеется.

Я посмотрел на этого старого человека: в своей записке лорд Уильям сообщал, что приболел, — и он действительно выглядел слабым и тяжело опирался на трость. Парр кивнул слугам, и один из них помог мне слезть с седла, а второй взял под уздцы Бытия. Блоуэр с удивлением смотрел на знатного лорда: он никак не ожидал, что я знаком с такой важной персоной. Поклонившись дяде королевы, толстый сержант поехал прочь, еще более обескураженный, чем раньше.

Лорд Парр отвел меня в сторону, и мы встали у реки.

— Вы получили мое письмо? — спросил он.

— Получил. Я поговорил со своим экономом Броккетом, и он готов нам помочь, хотя и с большой неохотой.

— Я все пытаюсь выяснить, кто вынес ваше дело на заседание Тайного совета. Но так ничего и не добился, а Пейджет неразговорчив, как никто другой.

— На Совете он вел себя честно, — заметил я. — Он как будто искренне хотел установить, насколько правдивы или ложны обвинения.