Стенание

— Он усердно занимался охотой за еретиками, — напомнил я ему и добавил после паузы: — Милорд, а еще у меня никак не идет из головы сосед Грининга, печатник Оукден.

Старик удивился:

— Мне кажется, мы уже получили от него всю информацию, какую могли.

— Да, но я беспокоюсь о его безопасности. Два человека уже убиты. Не может ли и Оукден оказаться под угрозой? А вдруг наши враги, кем бы те ни были, попытаются навсегда заткнуть ему рот?

— Он в любом случае уже рассказал все, что знал. От него больше нет никакой пользы.

— И все же мы многим ему обязаны. Не могли бы вы обеспечить Оукдену хоть какую-то защиту? Например, приставить человека, чтобы тот пожил у него?

— Как вы не понимаете! — вспылил лорд Парр. — У меня нет ресурсов! Я ничем не могу ему помочь!

Я ничего не ответил — не посмел сердить Уильяма еще пуще, — и он продолжил:

— Теперь у нас на очереди Тауэр.

— Да, милорд.

— До недавнего времени, пока не ушел в отставку, заместителем лорда-камергера королевы, моим непосредственным подчиненным, был сэр Эдмунд Уолсингем. И он уже двадцать пять лет является также лейтенантом Лондонского Тауэра.

— Он совмещал две должности? — удивился я.

— Обе они скорее церемониальные, чем административные. В Тауэре лейтенант второй по старшинству после коменданта сэра Джона Гейджа. Сэр Эдмунд — мой старинный друг; он почти так же стар, как и я. — Лорд Уильям криво усмехнулся. — Естественно, он знает, как там все устроено. Я договорился о встрече с Уолсингемом завтра в два. Как ни старался, раньше никак не получается. — Он взглянул на меня. — Теперь вот что мы должны сделать. Под тем предлогом, что для какого-то судебного дела вам нужно больше информации, посмотрим, нельзя ли взглянуть на расписание дежурств, когда пытали Энн Аскью. В период между двадцать девятым июня, когда ее туда поместили, и вторым июля, когда по Лондону впервые начали разлетаться слухи. Это будет непросто. Насколько я представляю, начальство в Тауэре старается помалкивать о том, что там происходило, хотя мой племянник Уильям, граф Эссекс, говорит, что Тайный совет не проводил никакого расследования, а это как минимум странно. В любом случае хороший обед с добрым вином может развязать язык за дружеской беседой.

Я прикинул: в два часа. Это, по крайней мере, позволит мне завтра утром присутствовать на экспертизе по делу о завещании миссис Коттерстоук. Я взглянул на лорда Парра: лицо старика оживилось надеждой. Но лично мне не хотелось снова посещать Тауэр. Пять лет назад Рич и Билкнэп, известные интриганы, сумели ненадолго посадить меня туда. Я не знал, известно ли это моему собеседнику. Скорее всего, да. Вероятно, он знал обо мне все. И сейчас лорд Уильям насмешливо посмотрел на меня:

— У вас есть какие-то возражения?

— Простите, милорд, но мы постоянно увеличиваем число тех, кто знает, что у королевы что-то украли. Этак может дойти и до короля. Не могу удержаться от мысли… ну, не разумнее ли будет для ее величества пойти к супругу и честно во всем признаться. В этом случае он наверняка будет милосерднее, чем если вдруг книгу начнут продавать на улицах и он узнает, что королева утаивала от него ее пропажу.

Тут лорд Парр набросился на меня. Поскольку мы находились в многолюдном дворе, он сдерживал голос, но тон его был свиреп:

— Не вам давать советы королеве в таких вопросах! И помните, что она до сих пор в страшной опасности. В Тайном совете все знают, что по-прежнему что-то затевается, что Пейджет и Гардинер ведут тайные переговоры с королем. Мой племянник Уильям, брат ее величества, не принадлежит к их кругу и, к сожалению, не смог узнать подробности. Но определенно что-то зреет, и от этого Гардинер ведет себя самоуверенно, несмотря на предыдущее фиаско, и недаром он тихо улыбается, когда сэр Уильям проходит мимо!

— Но ведь книга не является еретической по содержанию, — продолжил я, — и вскоре ожидается прибытие ко двору сэра Эдуарда Сеймура, как я слышал, и лорда Лайла. Оба они реформаторы и в союзе с Паррами станут силой…

— Королеве небезопасно признаться королю! — Старик гневно затряс головой, и я увидел на его лице еще более сильное напряжение. — Ей-богу, сэр, вы переступаете черту! Не ваше дело рассуждать о союзе между Паррами и Сеймурами. Вы ничего не знаете об этом, как и о придворных интригах. — Он понизил голос. — Но вы должны были понять за все эти годы: чего король не прощает, так это неверности. И достаточно малейшего подозрения…

— Я хотел лишь помочь, милорд.

— Тогда не суйте свой нос в дела, которые вам не по чину. И помните, мастер Шардлейк, вы отчитываетесь только передо мной. Будьте у Средних ворот Тауэра завтра в два часа дня, на лошади и в мантии.

С этими словами лорд Уильям повернулся и похромал прочь.