Стенд

А детишки вели себя как раз-таки на редкость приятно. То ли притомились за растянувшуюся на почти что сутки дорогу, то ли израсходовали все тщательно приготовленные пакости залпом, в самом начале. То ли подействовала отвлекающим фактором незапланированная остановка у Двадцать Восьмой медбазы со всеми сопутствующими обстоятельствами — еще бы! Такое приключение не каждый год случается, то-то остальные обзавидуются!..

Да и конец пути — это всегда гораздо легче, чем начало. В профильные лагеря Астероидов детей распределяют компактными группками по десять-пятнадцать человек, и каждую тут же подхватывают персональный воспитатель с помощником-стажером из старших практикантов, размещают группами еще при посадке, никакой путаницы или давки. Спрятаться на катере тем, кто полет продолжить желает, практически негде, так что и с этой стороны никаких неприятностей — сколько принял на борт в порту Хайгона, столько и сдаешь с рук на руки, тютелька в тютельку… С шестой группой, правда, небольшая заминка вышла, пока документы сверяли, но и то ненадолго. Сверили, отметились, и все. Долго, что ли?..

Глава 28 Если хочешь иметь хорошие правила — пиши их сам

Система Маленькой-Хайгона.

Станция Кляйн.

Отдел кадров каникулярной практики.

Теннари.

Все вышеописанное вместе заняло чуть более часа. И еще через четверть, уладив профессиональные формальности, отметив прибытие и получив подтверждение на отпуск, Теннари неожиданно для самого себя вдруг оказался перед проблемой этического плана.

Чисто технически улететь с Астероидов он мог немедленно, этим же челноком, не в меру любопытный пилот всячески намекал, что отнюдь не прочь повторить крюк до Двадцать Восьмой медбазы благого дела и собственного удовольствия ради, так что с этой стороны сложностей не предвиделось. Сложность была в том, что формально отпуск Теннари начинался только через сутки.

Это было общепринятая практика, сутки после прилета сопровождающий еще считался на работе, но никому бы и в голову не пришло требовать в течение этих самых суток от него исполнения своих профессиональных обязанностей. Люди на Станции Маленькая работали понимающие, с детьми дело имеющие повседневно, и сутки эти предоставлялись человеку для того, чтобы мог он немного прийти в себя, успокоить истрепанные перелетом нервы и элементарно выспаться.

Никто не стал бы обвинять Теннари в нарушении служебной дисциплины, отправься он в отпуск на сутки раньше. Более того — многие так и делали, это не то чтобы поощрялось, но нарушением не считалось и карательных мер за собой не влекло. Но все-таки…

Теннари не был воспитателем. Теннари был медиком. То есть по сути военнообязанным. К тому же — рыцарем Ордена, а это тоже организация почти военная, не поощряющая дисциплинарные нарушения даже в столь малом.

И поэтому он вежливо отклонил любезное предложение пилота, мотивируя свой отказ необходимостью составления отчета для дирекции. С отчетами пилот был явно не в ладах, если судить по его вмиг сочувственно поскучневшей физиономии, и потому расстались они вполне дружески, но достаточно быстро.

Разумеется, не в отчете было дело. И задерживаться на Станции дольше необходимого минимума Теннари не собирался, поскольку странная тревога почему-то упорно не хотела никуда уходить из его подсознания, хотя никаких рациональных объяснений подобного самовольного захвата чужой территории да и самой своей сущности предъявлять не желала с не меньшим упорством.

Бред?

Бред.

И все-таки.

Все-таки…

Шестая группа была сдана с рук на руки в неполном составе. Впервые за все годы его практики.

Вроде бы и не его вина. Вроде бы и сделал он все, что мог. Вовремя понял, вовремя купировал приступ, насколько это вообще было возможно. Вовремя нашел ближайшую медбазу и сам запрограммировал диагноста, не надеясь на стандартные меры.

Что же тогда?..

Двадцать восьмая эта — база вроде неплохая, во всяком случае не из худших, реабилитирующий отсек выше всяких похвал. Аста Ксона штука неприятная, но летальные исходы при ней редки, особенно если обнаружили и локализовали вовремя. Ну, разве что при старческих истончившихся сосудах да изношенном сердце. Но тут-то — не тот случай.

Можно даже больше сказать — совсем не тот случай…

Еще при первом взгляде он удивился отсутствию синяков, и потому анализ сделал более расширенный. И результату уже не удивился.