Стэнли Кубрик. Американский режиссер

Джек продает свою душу за опьяняющий аромат бунта, освобождая себя от жены, которая его сдерживает. (Здесь мы не можем не вспомнить идеи сценария 1950-х годов, когда Кубрик фантазировал на тему своего ухода от навязчивой Рут Соботки.) Однако он получает не свободу, а «заказы за счет заведения»[233], как позже говорит ему Ллойд: он слуга бесконечного цикла смертей в отеле. Выпитый залпом бурбон, который Ллойд дает Джеку, в один момент переносит его на самое дно «Оверлука», в комнату 237 – место, где принимает физическое обличие душевный надлом, как и подвал в фильме «Психо» (1960).

Дэнни попадает в комнату 237 раньше Джека. Мы видим, что Дэнни идет на голос, который ему кажется голосом матери. Здесь могла бы быть уместна какая-нибудь фрейдистская трактовка. Странная женщина, скрывающаяся в комнате 237, – полная противоположность Венди с ее девичьей, неэротичной наивностью. Вместо матери с ее утешительными банальностями Дэнни обнаруживает там женщину-соблазнительницу. Возможно, то, что травмировало Дэнни, оставив след на его шее, – это неконтролируемая взрослая сексуальность.

Когда Джек пытается выяснить, что произошло, он находит в комнате 237 бесстрастную обнаженную молодую женщину, поднимающуюся из ванны. Этот бледный суккуб, отливающий инопланетным блеском манекена, обнимает немного опешившего, однако не пытающегося сдержать своего плотского желания Джека. Внезапно она превращается в разлагающуюся, старую ведьму, которая смеется вслед убегающему Джеку отвратительным смехом. Он запирает дверь комнаты 237 и в страхе пятится назад. (Кубрик остроумно рифмует этот момент с той сценой, когда Дэнни в конце фильма возвращается по своим следам в снежном лабиринте.)

Две женщины в номере 237 – это символ, Ванитас («суета сует»). Обещание чего-то прекрасного оборачивается разложением – смертью, которая скрывается под поверхностью юности. Джек, целуя свою обнаженную музу в комнате 237, может быть, думает, что причастился к бессмертной красоте, но отель подшучивает над ним: он оказывается «прикованным к трупу» (фраза, которую Кинг неоднократно использовал, чтобы описать брак Джека с Венди).

Лучший комментарий к эпизоду с двумя женщинами в комнате 237 можно найти у Шопенгауэра. Размышляя о «тщетности всех усилий», немецкий философ приводит в качестве примера обращение Раймунда Луллия, средневекового «авантюриста», который стал монахом и философом: «Раймунд Луллий, который долго ухаживал за красивой женщиной, наконец был допущен к ней в комнату и с нетерпением ждал исполнения всех своих желаний, когда, распахнув платье, она показала ему свою ужасную, разъеденную раком, грудь. С этого момента, как будто заглянув в ад, он и обратился»[234].

Вот еще один отрывок из Шопенгауэра: «В сердце большинства из нас живет Иокаста, которая умоляет Эдипа ради бога не расспрашивать дальше; и мы уступаем ей, и это как раз та причина, по которой философия находится на том уровне, на котором она находится»[235]. И конечно же, Джек с загадочным видом сообщает Венди, что в комнате 237 «совсем ничего» нет. Ранее Дик Хэллоран говорил то же самое Дэнни. Они оба уступили своей внутренней Иокасте; верх в очередной раз одерживает репрессия, вытеснение.

Когда Джек находится в комнате 237, на заднем фоне звучит произведение Пендерецкого «Пробуждение Иакова». «Воистину, Господь находится в этом месте, а я не знал об этом», – говорит Иаков, поднявшись ото сна в Книге Бытия. Кубрик снова прибегает к своему черному юмору.

Чуть позже в «Сиянии» мы слышим «Полиморфию» Пендерецкого, звуки которой, по словам исследователя Роджера Лакхерста, – это «полчища насекомых, прорывающихся из струнной секции оркестра»[236]. Саундтрек фильма многослоен. В него включаются то биение сердца, то звуки окружающей среды, то сразу несколько музыкальных треков. Позже музыка Пендерецкого и Лигети станет неразрывно ассоциироваться с фильмами ужасов, однако пионером в использовании произведений этих авангардистов стал именно Кубрик.

Комната 237 – это квинтэссенция ужасов «Сияния». Дэнни, брызжущий слюной и дрожащий, как эпилептик, ощущает ударные волны от того, что видит Джек в комнате 237. То же самое происходит и с Хэллораном, застывшим на своей кровати в Майами, как Дэйв Боумен в «Космической одиссее». Лежа на кровати после того, как Джек заходил в номер 237, Дэнни впервые видит красную комнату, комнату крови, которая связывает секс со смертью, – место, где отец пытается убить мать и сына.