Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

В Хитроу я неотрывно смотрел на людей, выходящих из зоны прибытия. Я держал записку с надписью МАРИСА БЕРЕНСОН; после того, что случилось с Райаном, я подумал, что это может быть хорошей идеей. Неожиданно я понял, что записка бесполезна: я увидел девушку, которая двигалась не так, как остальные. Это было почти неуловимо, но она была более элегантной, более нежной; ее можно было выделить из толпы без особого усилия. Мариса была такой, какой Маргарет описала ее: высокой и очень красивой. Я был так очарован ее видом, что не понял, что она движется прямо ко мне с огромной улыбкой на лице. Ей, возможно, дали мое физическое описание: «Эмилио Д’Алессандро, низкий и уродливый».

Красота не мешала ей быть естественной. Когда я встретил ее, то не почувствовал себя запуганным или смущенным. На самом деле ее улыбка показалась мне приободряющей, несмотря на то что моя простая белая рубашка с открытым воротником казалась заметно неуместной рядом с ее текучим платьем, которое покачивалось в такт ее элегантным шагам.

У нас не было проблем с темой для разговора по дороге в Уилтшир. Я думал, что мне нужно говорить по-английски, но Мариса, с которой мы скоро перешли на «ты», отвечала мне на превосходном итальянском. Она сказала, что выучила язык благодаря своей матери романского происхождения. Она спросила про мою семью и почему я назвал дочь Марисой, как ее. «Я не знаю. Мы просто подумали, что это милое имя», – ответил я. Она радостно засмеялась и положила руку мне на плечо.

– Эмилио, мы можем остановиться и что-нибудь поесть? Я голодна.

– Будет лучше, если мы продолжим путь, – предложил я.

– Я бы предпочла остановиться на перекус, если ты не возражаешь.

Кому я должен был подчиниться, Стэнли или Марисе? Что он сказал? Быть настолько вежливым, насколько возможно…

– Как-то я останавливался поесть в одном месте чуть дальше по дороге, – решился я, – но это явно не ресторан первого класса.

– Ты останавливался поесть там. Для меня этого достаточно.

Я снизил скорость и свернул на проселочную дорогу, по которой достиг импровизированного двора перед местом, популярным среди дальнобойщиков. Мариса без колебаний вышла из машины и кивнула, чтобы я шел вслед за ней. Звон колокольчика, когда мы открыли дверь, был последним звуком, который она услышала. Все оглянулись, чтобы посмотреть, и комната погрузилась в абсолютную тишину. Через несколько секунд кто-то не смог устоять перед соблазном издать один из этих сальных свистков, которыми обычно приветствовали приход красивой кинозвезды. Я молился, чтобы у Марисы было чувство юмора. Она ничего не сказала, прошла впереди меня и направилась к свободному столу. Пока Мариса ела салат, она снова начала оживленно говорить. Она рассказала мне, как работала моделью, о своей сестре, которая была фэшн-фотографом, о своих бабушке и дедушке. Когда мы уходили, раздался еще один громкий свист. Но это было еще не все. За этим последовал рев восхищения, который заставил меня покраснеть, а губы Марисы – сложиться в смущенной улыбке.

В оставшуюся часть поездки Мариса призналась, что тоже опасалась встречи со Стэнли. Она спросила меня, что я думаю, и я успокоил ее, сказав, что пока из всего, что я видел, Стэнли казался действительно хорошим человеком. Я рассказал ей о типично спокойном тоне его голоса и о том, как мне было легко работать на него, потому что он всегда делал то, что хотел, и давал это понять совершенно ясно и никогда не играл, прося одно, когда он действительно хочет другого. Вы просто должны были делать то, что он просит, вот и все.

– То, что я прочитала… – начала она, но мгновенно передумала. – Нет. Может быть, ты и прав. Нужно встретиться лицом к лицу с человеком, чтобы понять, каков он на самом деле.

Когда мы прибыли в Гластонбери, я сказал помощнику режиссера, что Мариса здесь и что обед в ее честь не необходим, потому что мы останавливались по дороге. «Где именно?» – спросил он, удивляясь, что кто-то другой изменил планы Стэнли. «В одном из мест для дальнобойщиков», – быстро ответила Мариса до того, как я успел сказать что-либо.

Она потянулась, чтобы пожать Стэнли руку. Он был застигнут врасплох, выражение лица изменилось, и он поприветствовал ее довольно холодно. Позже, когда мы оказались одни, он недоверчиво спросил меня: «Как это возможно? Даже самый простой актер массовки устраивает переполох из-за обеда, а Мариса остановилась в луже масла посреди захолустья?»