Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

К счастью или нет, но всего за несколько месяцев до того, как я перестал водить, мой сын Джон уже начал интересоваться гоночными машинами. Когда он был маленьким, я пытался брать его на трассу, но из этого ничего не выходило. Его гораздо больше интересовали овцы на соседнем поле, чем отец, который пытается выиграть ради Марисы и него. Но около десяти лет его интересы поменялись. Я заметил, что дома он рассматривает мои автожурналы. Иногда по воскресеньям мне удавалось брать его с собой на Брэндс-Хэтч. Джон внимательно смотрел на машины, а я показывал ему самых быстрых водителей и объяснял, кто из них был самым безрассудным и кто всегда приходил последним. Это были мои самые любимые воскресные дни.

Жанет надеялась, что когда он вырастет, то станет инженером. На двенадцатилетие я взял Джона на автомобильный завод, обещающе названный в честь Эмилио Феррари, чтобы заказать под него индивидуальное шасси. В день его первого заезда, в воскресение, Джон надевал костюм, перчатки и внимательно слушал все, что ему говорил мистер Феррари. Когда он был готов, я поцеловал его и пожелал удачи. Я не хотел излишне взволновать его. Он уже настроился справиться с этим заездом. Я, как его отец, конечно, боялся, у меня в голове вертелись ужасные мысли: Джон будет там, вместе с 19 другими 100-кубовыми картами, на этой ужасно узкой трассе. Несмотря на это я не давал ему советов: инстинкты водителя куда важнее, чем осторожность. Но когда он приблизился к стартовой полосе, я не смог удержаться: «Будь осторожен!»

Джон был великолепен. Он сразу почувствовал карт и лавировал среди других машин, ни с кем не сталкиваясь. Он пришел седьмым. Это стандартный результат для любого Д’Алессандро на первых соревнованиях. Когда он прибежал и обнял меня, на глаза у меня навернулись слезы.

После нескольких рейсов Джон всегда приходил в первой пятерке и часто даже попадал на подиум – он даже выигрывал. Он был действительно счастлив, а Жанет ненавидела меня. И все-таки она вела себя с Джоном так же, как и со мной: она не хотела подавить его энтузиазм. Все, что она делала, это просила меня следить за ним и быть уверенным, что Джон излишне не рискует.

Брать Джона на картинговые гонки было фантастически. Это были особенные моменты: весь день только мы вдвоем, все руки в масле и никто не отвлекает. Отец и сын вместе делятся чем-то, что им действительно важно. Даже когда под дождем мы промокали до нитки и покрывались грязью – все казалось просто прекрасным.

К тому моменту я работал на Стэнли уже десять лет. Я перестал обманывать себя, что управляю своей жизнью. Я был в порядке. Я был счастлив и удовлетворен, но не мог честно сказать себе, что делаю, что хочу. Судьба каким-то образом подслушала мои мысли и предоставила мне парочку заманчивых возможностей изменить направление жизни моей семьи.

Я слышал, что Alitalia нанимает людей для работы в новом терминале аэропорта Хитроу. Я заполнил формы и получил работу. Теперь мне нужно было решиться. Я пришел к Стэнли и рассказал ему об этом. Он посмотрел на меня, какое-то время молчал, а потом сказал:

– Сколько они тебе предложили?

– Ты же знаешь, это из-за рабочих часов, а не из-за денег. Я работаю на тебя четырнадцать часов в день, там я буду работать всего восемь. Также там будет отпуск, который я смогу проводить с детьми, и выходные, чтобы ездить на трассу!

– Я могу платить тебе больше, чем Alitalia.

– Стэнли, это правда не из-за денег, это из-за рабочих часов!

– Нет, нет, нет, нет, – начал он, – я выделю тебе больше свободного времени, просто скажи.

– Я не знаю, Стэнли. Мне нужно подумать об этом.

Я ушел из его офиса, пошел пешком во флигель. Когда я пришел туда, Андрос и Маргарет уже все знали. Вот вам и сила телефона.

– Я не знаю, что может быть хуже, чем твой уход, – начал Андрос.

– А! Теперь это заговор!

Маргарет добавила: «Если он пообещал сократить тебе часы…»

Они продолжали в том же духе весь день. Когда я вернулся во флигель забрать еще вещи для доставки, Маргарет спросила: «Итак, ты собираешься остаться?» Потом, когда я был в Лондоне, мне позвонил Андрос. После того как он дал мне инструкцию, он добавил: «Ты правда собираешься уйти от нас? Я не могу поверить». После многих часов психологического терроризма я позволил им убедить себя. «Давай поверим его обещанию, Андрос, – объявил я, – лучше даже так, давайте сделаем вид, что поверили». Но потом я узнал, что ничего не изменится. Однако то что Андрос, Маргарет и Стэнли стали так озабочены моими намерением уйти, доставило мне странное удовольствие.