Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

Я не знаю, что думало руководство EMI о том, что Стэнли взял в заложники их студии, но я знаю, что говорили сотрудники студии и простые рабочие, которых я встречал у ворот: «Где губернатор?» – спрашивали они глумливо. Они намекали на его серьезность. Я не знаю, кто наградил его этим новым прозвищем, но мне оно показалось достаточно подходящим. Как и все сплетни, оно быстро распространилось, и вскоре Стэнли узнал об этом. Когда я спросил его, слышал ли он, что говорят о нем работники студии, он улыбнулся и помпезно ответил: «О да, я губернатор!»

Летом 1978 года художники-постановщики, электрики и декораторы закончили работу над отелем «Оверлук». От результата перехватывало дыхание. Когда вы шли по съемочной площадке, вам приходилось сознательно держать в голове, что это было именно тем, чем является – декорацией для фильма. Ничто не выглядело подделкой. Все, чего вы касались, было не только реалистичным, но и реальным. Только те из нас, кто видел, как это создавалось изо дня в день, знали, что все сделано из деревянных досок, а не из кирпича, и это было единственным правилом строительства декораций, которое Стэнли действительно уважал. Я смотрел на фотографии, которые Мюррей сделал в Америке, и воображение поражало то, насколько близко к оригиналу была построена декорация: те же ковры, те же абажуры с одинаковым количеством лампочек в каждом; даже те же растения в тех же вазах. Вот почему так невероятно было подняться по лестнице в «Колорадо-Лаунж» и обнаружить, что она ведет в никуда, или открыть дверь, и вдруг оказаться не в отеле, а в соединяющем две студии коридоре, наполненном людьми, которые шумно разгружают ящики и удлинительные кабели.

В Эбботс-Мид не осталось никого, кто заботился бы о нуждах семьи Стэнли, поэтому это стало моей работой. Я должен был забирать его утром и подвозить до студии, затем я должен был гнать назад, чтобы позаботиться о его дочерях, Кристиане, почте и покупках. Я покупал еду не только им, но и Стэнли, потому что, даже несмотря на то что он ел на студии, он не хотел есть блюда, приготовленные службой организации питания. Я проводил целый день за рулем бело-голубого микроавтобуса, совершая поездки туда-обратно по загруженным дорогам из Эбботс-Мид в Лондон и из Лондона в Эльстри. Стэнли звонил мне с продолжительными инструкциями, как забрать необходимое со складов на отшибе города. Иногда это был осветительный прибор, иногда стол или растение. Временами мне приходилось возвращать телевизор, который не работал. Разумеется, все эти места не были расположены в одной части города. Если мне нужно было забрать гардероб или сундук с подштанниками, а не телевизор, то сначала я должен был ехать домой, оставлять микроавтобус и садиться за руль грузовика.

Если двенадцатичасовой рабочий день воспринимался все менее и менее серьезно, по мере продвижения работы над «Барри Линдоном», то он потерял всякую ценность во время съемок «Сияния». Именно тогда я понял, что было ошибкой соглашаться на оплаты по дням без учета переработок. Но было слишком поздно. В сотый раз я оказался в ловушке этого цикличного механизма, не осознавая, насколько я устал от жалоб моей жены и даже от законов этого пространственно-временного континуума. Все, что я мог сделать, это продолжать работать. Поскольку я проводил все время в машине или в грузовике, я больше не мог согласиться на то, чтобы поехать подбирать для Стэнли актеров из аэропорта. У меня не было выбора, кроме как сказать Стэнли, что ему нужно воспользоваться такой-то фирмой такси, как делают обычные продюсерские компании. Он перестал возражать против этого только тогда, когда я предложил ему связаться с «Миникэбами Мака» и упомянуть мое имя.

Джек Николсон – одна из величайших звезд Голливуда – играл главную роль в «Сиянии». Я впервые встретился с ним, когда пришел к Стэнли в офис однажды утром, чтобы передать ему какие-то срочные бумаги из Warner Bros. Я следовал правилу Стэнли касательно того, как заходить к нему в комнату: «Постучись и входи, не дожидаясь ответа». Когда я открыл дверь, они сидели в креслах и разговаривали.

– Это Эмилио, – сказал он Джеку, – как я говорил, он мой личный водитель, он заботится о моих личных делах.

Джек встал, и когда он оказался передо мной, то улыбнулся и немного поклонился. Я протянул руку, и он пожал ее так сильно, как обычно это делают американцы. Стэнли продолжил разговор с того места, на котором остановился, и Джек снова сел. Я положил письмо от Warner и пошел, чтобы налить себе что-нибудь попить. Стэнли продолжал говорить и смотрел на Джека, но Джек смотрел на меня. Он смотрел, как я иду через офис, раскладываю документы, убираю груды бумаг, ставлю дневники и записные книжки обратно в ящики.

– Ты реально счастливчик, – заметил Джек, когда я тихо вышел из кабинета, – видел бы ты, какой бардак у меня в офисе.