Степь 1. Рассвет

Такой наглости главный речник явно не ожидал. Вопрос застал его врасплох. Похоже он долго боролся сам с собой, ответить этому засранцу или нет, но всё же ответил громко и чётко:

– Одну песню.

У Индры прокрутилась язвенная мысль попросить охотника провыть как можно дольше, но не стал её озвучивать, а вместо этого повернулся к нему спиной и в приказном порядке заявил:

– Развяжи.

Наступила тишина. И никаких действий. Только вода мягко подхлёстывала борт лодки, и где-то впереди шипел сухой камыш, терзаемый слабым ветерком. Индра продолжал стоять спиной к охотникам и не видел ни их лиц, ни что они делают, но ему было на них наплевать, он знал, что его развяжут, только непонятно откуда. Подождав ещё немножко, пленник спросил так же холодно, но уже с издёвкой:

– Ссышь?

Это был пацанский вызов и на него взрослые мужики уже ни могли не ответить. Послышались приближающиеся шаги по шуршащему песку и после короткого рывка путы с локтей слетели разрезанными огрызками на землю, но тут же после получения свободы последовал сильный удар ногой в поясницу, от которого Индра полетел вперёд и даже умудрился перекувырнуться через голову. Он тяжело встал, демонстративно отряхнулся и всё так же, не поворачиваясь к охотникам, спокойно как бы только для себя констатировал:

– Боишься. И правильно делаешь. Придёт время, и я вас всех поубиваю.

Он шёл в низ по течению реки не суетясь, но довольно быстро насколько позволяли это делать больные ноги. Весь берег был обрывист с крутой песчаной кромкой. Лишь небольшая полоска у самой воды была полога и образовалась она явно от того, что в это время года уровень воды в реке резко падал и был, наверное, самым низким за весь сезон.

Можно было подумать, что Индра идёт вдоль реки в надежде найти в высокой стене промоину, которая позволила бы ему выбраться на верх в густую степную траву, где можно было спрятаться, но беглец целенаправленно шёл вдоль берега, и на промоины и более пологие скосы никакого внимания не обращал. Он чётко знал, что ему надо куда-то туда, прямо. За спиной запели. Протяжная унылая песня басовитых мужиков разлилась по реке…

Глава шестая. Была Варвара мужиком, да любопытство подвело, оторвали Варваре на базаре.

Зорьку выбросило из сладостных воспоминаний, когда это несуразное транспортное средство крепко тряхнуло. Толи большая кочка попалась, толи колесом на камень наехали, притом в аккурат с её стороны. Связанную тушку ярицы по рукам и ногам подкинуло вверх и бросило на край коробки, там, где у неё не было борта. Она тут же почувствовала край свисшими ногами. Тело затормозило на животе, что позволило приподнять голову и украдкой осмотреться.

Увидала сразу две пары ног. Одни, стоявшие впереди были обуты в мужские кожаные сапоги, а вторые, что ближе – лапы зверя, но ни те, ни другие не смотрели носками в её сторону, что позволило ей осмелеть и поднять взгляд на чёрную нежить.

От увиденного кутырка в раз обалдела, аж отвисла челюсть. Оба оказались обычными мужиками арийского роду-племени. Представителей этого народа она бы ни с кем не перепутала. Тот, что стоял впереди управлял связанными конями длинными верёвками, а другой облокотившись на борт только обувку имел в виде лап зверя, притом высокие сапоги были мехом наружу, закрывая ноги выше колена. А так в общем-то мужик мужиком только раза в два здоровей первого.

Оба стояли, не смотря в её сторону. Сердце ярицы затрепетало в груди так, что казалось вот-вот выскочит наружу. Бежать, мелькнуло в её голове, в траву скатиться и схорониться тетёркой.

Оглянулась. Коробка катилась прямёхонько по степи не выбирая дороги. И пусть трава в этих местах не набрала рост как за их огородами, укрыться в ней всё же было можно, если лежать пластом и задницу не выпячивать.

Она принялась извиваться связанным телом, аккуратно сползая на край, и словно прибитая мороком, не моргая и ни дыша уставилась на захватчиков. Только бы ни дёрнулись, не заметили. Наконец соскользнула с повозки, при этом чуть не шмякнувшись головой о землю. Быстро откатилась в сторону и замерла, уткнувшись носом в пучок травы.

Но не успела ярица обрадоваться удачному побегу, как резкий рывок чуть ноги не выдернул. Крутануло Зорьку, развернуло и нещадно потащило вперёд ногами по жёсткой траве с мелкими камешками. Как назло, трава по пути попадалась колючая, и камешки в земле далеко не покатые. А потом вообще пузом наехала на какие-то кусты. Ни трава в степи, а деревья какие-то.

Обе рубахи почти сразу задрались на голову, закрыв ей весь обзор и полностью оголив, оттого и скребла землю всем своим нежным девичьем телом, но в тот момент кутырка не придала этому значение. Со страха боли не чувствовала. У неё сложилось стойкое ощущение, что на голову накинули мешок, лишив белого света, а за одно и дышать трудно стало, будто кто тряпку на лицо приложил и воздух перекрыл. В первые мгновения только об этом и думала.