Степь

— Хорошо, раз уж ты едешь в Иркуем, почему тебе не рассказать про его хозяйку. — Горностай почесал торчащее ухо. Шляпу он так и не снял. — Ее светлость Алая королева. Полноправная хозяйка Иркуема и окрестностей, наш светоч и все такое. Редкостная злобная стерва, которую я боюсь как огня. Таскаю ей всякую хрень со всех Пустошей, постоянно рискуя головой, и боюсь. Мне страшно каждый раз, когда она вызывает меня к себе. У меня, чистый, трясутся поджилки, когда слышу ее голос. А он у нее такой, что сразу понимаешь, что после нее такой сладкой и горячей женщины у тебя никогда не будет. Но от этого хочется ее еще больше.

— Надо же… — Бирюк протянул наполовину полную банку Еноту. — То есть прямо медовая такая вся, сладкая, аж облизать всю хочется?

— Да…. И страшная. У меня был друг, ну, как друг… так. Он ухаживал за ее сворой, а свора у нее очень большая. Холил и лелеял каждую псину, даже помесей, что оставались, если ее светлость решала не убивать щенков. Знал каждого по голосу, блядь. И один раз притащил кашу, не подержав ее положенное время, чтобы остыла. А она зашла проведать своих песиков, своих лапочек. Я ж тогда был с ней, потащила вниз, та мне приказы раздавала, что да как ей доставить. Меха она любит до страсти как, жуть просто.

— И что случилось? — Бирюк зевнул.

— Изволила проверить кашку своим, мать его, собственным пальчиком. Обожглась, ясное дело. Другу выпустили кишки, приколотили к столбу гвоздем и спустили на него овчарок.

— О как…

Горностай помолчал.

— Гвоздем, сука, к столбу. Он на него даже полез, и вниз упал.

— Соболезную, что еще сказать.

— Ай, брось, — мутант отмахнулся. — Он та еще гнида был, так, к слову пришлось. Я вам, чистые, советую, как на духу: не попадайтесь ей на глаза. А то мало ли… не любит она вас.

— Сильно не любит? — Енот посмотрел в банку. Нет, все выскреб.

— Да весьма. Обычно в выходной, не говоря про праздник какой, на площади любят с вашим братом развлекаться. Ну, опять же, как, не всех туда тащат. Пограничников, еще каких военных. Крестьян редко, те в рабы сходу попадают, если их в плен ведут. А вот фермеров некоторых, тех, что сами себе баре, запросто туда же.

— И что с ними там делают? — поинтересовался Бирюк. — Заставляют петь и танцевать с отрезанными ушами и носами в руках? Приколачивают гвоздями к столбу?

— Да чего только там не делают… — Горностай снова почесался. Енот про себя уже решил обязательно постирать одежду и найти какую-нибудь дрянь от вшей. — Хотя, хер знает, может это лучше Лабиринта, м-да. Но что-то не особо хочется про это говорить. Может про дело лучше, э?

— А смысл? — Бирюк пожал плечами. — Меньше знаешь, легче спишь.

— Тоже верно, — мутант встал, для разнообразия почесав лодыжку. — Так это, после, как все сделаете, поговорим, значит?

— Обязательно поговорим. — Бирюк кивнул.

Когда Горностай прошел в кабину, бородач подманил к себе Енота и кивнул ему в ту сторону. А потом пальцем показал наверх, покрутив что-то в воздухе, на манер ключа, открывающего дверь.

Енот непонимающе поднял брови, покосился в сторону их вещей и не увидел той самой переметной сумки. То есть сейчас наверху Змей все-таки передавал тот самый единственный шифрованный короткий сигнал, предупреждающий отряд. Вот оно как, значит.

Задача, казавшаяся еще вчера вечером такой далекой, становилась ощутимой и близкой. По спине поневоле побежали мурашки. Что ожидало их впереди?

Енот дождался момента, когда Бирюк пошел к Михакку и Горностаю. Отодвинул лючок на стене, вглядываясь в сумерки. Громоздкая и кажущаяся неповоротливой махина знай себе, пылила по степи, не обращая внимания на выбоины и прочие помехи. Снаружи пусть и не мелькало от скорости, но ехал транспорт вполне себе быстро.

Лес здесь подбирался к травяному океану все сильнее. То тут, то там показывались деревья, и уже не такие одинокие исполины, как еще совсем недавно. Здесь они росли гуще, не вымахивая до таких размеров. А кроме ставшего совсем привычным пейзажа, на той стороне светлели и, наоборот, темнели в сумерках полуразрушенные коробки зданий, остовы техники, поросшие бегунком до состояния огромных волосатых кочек.

— Хочешь посмотреть на таинственный Иркуем? — Бирюк хлопнул его по плечу. — А, Енотище?

— Доехали уже, что ли?

— Почти. Пошли, мне самому интересно.

В небольшом вырезе перед водителем, невысоким сухим парнишкой, впереди показалась большая серая с черным полоса. Стена? Да, именно она, судя по свету на разных участках — все еще строящаяся. Ну да, как еще возвести укрепление подобного размера, если не работая днем и ночью? Для жителей этого места стена совершенно необходима, хотя бы как один из рубежей обороны, если кто в Альянсе узнает о нем.

Город Иркуем, пристанище солдат Полуночи, место, в чье существование мало кто верил, для Енота стал очевидностью. Осталось только въехать в его ворота и понять, что цель всей этой безумной и кровавой экспедиции достигнута. Пусть и пока только наполовину. Но большую часть работы они сделали. Теперь оставалось только довести ее до самого конечного и полного конца. А, да, и еще бы остаться в живых.