Степь

И над лощиной, поднимаясь все выше, раздался тонкий вой. Существо, созданное для войны пару столетий назад, не хотело умирать, кричало, цепляясь за свою искусственную жизнь. Слоился, вытекая через пулевые отверстия в затылке, густой белый крем искусственного белка, заставлявшего процессор КОНа работать все это время. Пальцы продолжали мять землю, не желая признавать поражение. Бирюк сплюнул, ногой отодвинув от себя вздрагивающий металлический хлыст. Повернулся и расстрелял нескольких странных созданий, похожих на обезьян с шестью лапами, выскочивших из проделанного андроидом вход внутрь его дома.

— Охренеть… — Запыхавшийся Змей остановился рядом с Енотом. Покосился на длинное тело, все еще дергающееся на краю воронки и отхаркнул вязкую слюну. — Я так за вас испугался.

— Так испугался, что бросил пост и прибежал сюда. Вот олух, ну… — бородач поднял с земли еще тлеющий окурок и с удовольствием затянулся. — А есть еще порох в нужных местах, ишь чего. Такого монстра завалили, хм. Семерка, красавица, ты долго будешь прижиматься к моему рекруту? Может быть, пойдем и поищем нашего общего друга Михакка, вдруг он жив?

— Старый ты придурок! — Семерка села, спихнув с себя Енота. — Осел, кусок дебила, упырь бородатый! Ты же знал, кто нас тут ждет, знал!

— Полностью я уверен не был, если тебя это утешит. — Бирюк пожевал совсем обмусоленный огрызок, выпустил дым через нос. — Другое дело, что потом не растерялся.

— Не растерялся он… да пошел ты! Енот, че стоишь, руку дай, ноги не держат. Да я чуть не обоссалась со страху, тьфу. Ох, прости Мэдмакс слабость мою секундную. Ладно…

Женщина отряхнулась, подошла к изредка вздрагивающему андроиду.

— Не оживет?

— Нет. Я ему разнес центральный процессор, с чего оживать? Запасной, если и был встроен, давно сдох. Енот, что с твоим блохастым?

Енот не ответил, осматривая Хана. Псу досталось прямо по боку, выдрав вместе с клоками шерсти и немалый кусок мяса. Но смертельно вроде не выглядело, если в рану не попала какая-то дрянь с хлыста КОНа. Змей оказался рядом, доставая из сумки на боку бинт, аптечку и пузырек обеззараживающего раствора.

— Держи его, — напарник осторожно откупорил склянку. — Ну его, к песьей матери, зубищи как у крокодила.

Енот погладил друга по умной морде. Хан высунул язык и умудрился пройтись им по ладони. Змей аккуратно полил место ранения остро воняющей спиртом жидкостью, протер оторванным куском бинта. Пес терпел и не дергался, понимая заботу. Когда на свет появилась опасная бритва, Енот непонимающе нахмурился. Змей не обратил на него никакого внимания, быстро и уверенно работая металлом вокруг раны, сбривая шерсть. Закончив, удовлетворенно цыкнул, еще раз полил раствором. Смазал зеленкой и начал бинтовать пса. Напоследок, достав из аптечки разовый шприц, зубами стащил с него наконечник.

— Это еще чего?

— Не ффы, Енот, ефо от фтолбняка. — Змей умело воткнул иглу в бедного животного, выдавив содержимое шприца. — Пфу… мало ли, чего там было, на этом хлысте.

— Спасибо. — Енот подложил псу под голову плащ, отцепив его от рюкзака. — Лежи здесь, мохнозавр, и никуда не уходи. Вернусь — проверю.

Хан вывалил язык и шумно задышал. Змей, севший рядом с ним, протянул, чуть робея, руку. Погладил пса по голове, почесал над бровями. Хан покосился на него умным карим глазом, но голову не убрал. Только чуть отвернулся. Мол, знаем вас таких, и ничего против не имеем. Но друг у нас один, Енот. И точка.

Бирюк, покопавшись в объемном кожаном подсумке, закрепленном на поясе сзади, достал фонарь. Прикрутил к своей страшной дуре, завалившей боевого андроида, и полез в темную дыру первым. Семерка, явно желая не отставать, опередила Енота, оставив того прикрывать тыл троицы. Именно таким порядком они и спустились внутрь искусственного кургана, ставшего домом для бывшего солдата великой Империи. Воина, созданного человеческим гением, пошедшего против человека и погибшего от его же руки. «Туда ему и дорога, долбанутой консервной банке, — сказал бы дружище Ган, полюбовавшись великолепным механизмом на последнем издыхании, — упокой его белковую душу Мэдмакс. Аминь». И был бы полностью прав.

Желтые лучи фонарей оказались ненужными уже через первые сто метров. Освещение, питаемое не иначе как автономной электростанцией, внутри жилища КОНа присутствовало. Светильники, вытянутые и узкие, отсвечивающие белым, помаргивающим светом, попадались через каждые пятнадцать-двадцать метров. Потянуло холодом, рвущимся в сторону пробитой стенки кургана, пар вылетал белыми клубами. Под ногой Енота звонко хрустнуло. Он покосился вниз, не поверив глазам — подошва только что расколола ледышку.

— Что за морозильник? — удивилась Семерка. — А?

— Криоген, хм… надо же. — Бирюк выдохнул густой парок, хмыкнул. — Вот и разгадка, чего КОН так быстро помер.

— Что именно, холод? — Енот уставился на него.