Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ (СИ)

Вышедший от инквизитора Больц уверенным и целеустремлённым шагом покинул «апартаменты», но стоило захлопнувшейся двери скрыться из виду, как он прислонился к ближайшей стене и обессиленно сполз вниз. Он чувствовал себя полностью измочаленным.

Там, в горах, все было гораздо проще. Вот друг, вот враг, вот горы. Друг прикроет спину, враг и горы постараются убить. А здесь…

Ему нелегко дался и первый разговор с инквизитором, а второй — попросту измучил. Но гораздо больше бесед с инквизитором его измотало собственное, так нелегко давшееся ему решение.

Больц был простой парень, не склонный к отвлеченным рассуждениям. Он солдат и вырос в семье воинов. Думать надо, но отвлеченные этические понятия — не повод для долгих размышлений. Поэтому возникшая этическая дилемма сначала поставила его в тупик: умолчать о «сером госте» и не привлекать к себе внимание инквизиции, но при этом, весьма вероятно, подставить под удар таких же как он, простых солдат.

То относительно небольшое время, которое понадобилось ему для принятия решения, запомнилось ему как момент самых мучительных рассуждений в жизни и далось ему тяжелее, чем марш-бросок на десять верст. В самом прямом смысле. У него подкашивались ноги и тряслись руки.

И сейчас все еще внутри оставались сомнения.

С одной стороны, он снял с себя ответственность за риск невольного предательства, когда он мог помимо собственного желания выдать степному магу цели и маршрут движения эскадрона, своих боевых товарищей. Он готов был отказаться от миссии, но Тайный Советник решил иначе. И Больц был рад, что не ему пришлось принимать это решение. Сейчас он был уверен, что поступил единственно возможным правильным образом.

Но в то же время егеря мучило то, что его поступок одобрил и похвалил инквизитор.

В Империи Инквизицию побаивались и недолюбливали, старались до последнего обойтись без нее. Уж слишком радикальных ориентиров добра и зла придерживались инквизиторы в своей деятельности.

И вот теперь, выслушав похвалы инквизитора, Больц определенно чувствовал, что это не к добру…

* * *

Немного посидев, вымотанный и опечаленный Больц махнул рукой на неразрешимые этические проблемы и голос интуиции, и потащился туда, куда тянутся все солдаты в свободное время — в трактир.

Расположение полка было окружено массивным палисадом. Обилие лесов вокруг делало бессмысленным возведение каменных стен. Окруженный с трех сторон излучиной спокойной реки, деревянный форт на высоком берегу занимал выгодное положение. Тын из затесанных бревен с высоко поднятыми полками для стрелков, по которым днем и ночью прохаживались бдительные часовые. Ворота с надвратной огороженной площадкой. Сторожевые вышки. Малые ворота, выходящие к реке и небольшой пристани. И везде — посты.

Служба в Приграничье либо быстро отучала от безалаберности, либо быстро заканчивалась жизнь растяпы. И хотя за всю историю степняки или бандиты ни разу не отважились напасть на расположение полка, никто не дал бы гарантии, что этого не может случиться. Караульную службу несли ответственно и всерьез.

Однако сразу за тыном, промеж двух тощеньких речушек-ручейков, у расположения выросла стихийная слобода, где разместился люд, чья жизнь была неразрывно связана с егерским полком. Народу было немного. Несколько семей отставных егерей, промышлявших охотой. Швеи, прачки, шорник, кузнец — мастер на все руки, две лавчонки, приторговывающие всем на свете — пуговицами, нитками, пряжками, обувью, чаем, табаком (и другими зельями, менее законными).

И семья державшая трактир, где могли выпить пивка свободные от службы. Вот, почитай, и всё население слободы.

Леса было вокруг полно и Корона в Приграничье не преследовала за порубки. Тем более, что по уставу вокруг расположения полка, вырубалось и выкашивалось все, выше локтя высотой, на два полета стрелы. Вырубался лес и по обеим сторонам реки, чтоб не дать вероятному противнику возможности скрытного сосредоточения. Так что леса хватало и для слободы и на дрова.

Трактир был срублен из цельных бревен на невысоком фундаменте из обкатанных рекой валунов, с тесовой крышей. Общий зал со стойкой, куда можно было зайти прямо с улицы. Пристройка с отдельным малым залом, для офицеров и гостей благородного происхождения. Кухня, откуда открывались двери в общий и малый зал. Надстроенный второй этаж, где жила семья трактирщика и имелись обычно пустующие комнаты для приезжих. Хозяйственные постройки и небольшая конюшня на огороженном тыном в человеческий рост дворе, ворота которого рядом с трактиром.

Широкие двери трактира были, как обычно, гостеприимно распахнуты, вывески не водилось отродясь. Ни ступенек, ни крыльца — прямо с улицы на земляной пол общего зала.

В общий зал Больц направился по привычке — своего офицерства он еще не осознал и не понял. Дело шло к вечеру, и в зале было довольно много народу, виднелись и знакомые лица. Больц остановился у входа, оглядываясь, куда присесть.