Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

Зорька разом обмякла и тоже опустила глаза. Слова про еду тут же её сломили. Живот охватил позвоночник и заныл от отчаянья. Молоко кончалось. Звёздочка недоедает, голодная. Она ведь когда шла даже не сомневалась, что Дануха жива и что обязательно накормит, не бросит. Зорька последние дни отсиживалась в какой-то лесной избушке, видимо некогда принадлежащей тамошней еги-бабе, которая к её приходу оказалась пуста. Хоть оставленные в ней съестные припасы и настораживали, что изба могла быть использована кем-то как перевалочная база и в любой момент тут мог кто-нибудь заявиться, но раны требовалось залечивать, а тут хоть какой-нибудь корм был, да и кров над головой, поэтому надо было быть полной дурой, чтоб не воспользоваться этим, а еле живой кидаться в дальний переход в родные земли, было равнозначно самоубийству. Она чуть ли не бегом сюда побежала, когда немного встала на ноги, да и запасы закончились, не задумываясь по дороге о еде. Лишь бы дойти побыстрей, а тут, ей казалось, сразу всё наладится. Да, не ожидала она такой встречи, хотя была к чему-то подобному готова. Хавка рассказывала, что Дануха о ней думает, поэтому тоже чувствовала свою вину за произошедшее, что вместо того, чтоб в ноги кинуться, быром попёрла, рисонуться захотела.

- И ты прости меня Данух, - так же покаянно проговорила Зорька, опуская голову, - Хавка же мне всё про тебя рассказала. И чё ты думаешь обо мне, тоже. Я просто не ожидала, что ты сразу накинешься. Думала поговорим для начала...

Тут Дануха соскочила, подбежала к Зорьке и буквально кинулась ей на шею, чуть дитя не придавили. Дануха всё просила прощение, размазывая слёзы по щекам, Зорька просто откровенно ревела в голос. Сколько бы это продолжалось не понятно, но ребёнок не стерпел и тоже заревел, но уже так, что бабы реветь тут же перестали.

- Ой, дитятю-то придавили, - утирая слёзы засюсюкала Дануха.

- Она есть хочет, а у меня молоко кончилось, - тут же сквозь слёзы ответила Зорька, тоже утираясь, - забыла, когда ела в последний раз.

- Ой, да чё ж мы стоймя стоим-то, - заметалась сразу баба и схватив клюку с земли заторопила, - айда скорей, там уж стол накрыт.

Обе опустошённые морально и не имеющие больше сил на словесную драчку, они двинулись в поселение, остановившись лишь у источника, попить воды да умыться. Но тут у успокоившейся Данухи взыграл "профессиональный" интерес и под благовидным предлогом, мол традиция такая, сама понимаешь, попросила Зорьку подать водицы напиться. Зорька, прекрасно знала устои бабняка и обязалоку при приёме в бабняк и не чувствуя подвоха, зачерпнула воду в ладонь, протягивая с улыбкой руку большухе. Да, обычаи она знала, только не знала, что бабняка то уж нет и устои эти здесь не действуют. Дануха приступила к процессу опознания с милой ласковой улыбочкой и только лишь принюхавшись, улыбочку её, как ветром сдуло.

- Да-ну-ха, - укоризненно проговорила молодуха на распев, ну только ещё пальчиком не погрозила, поняв, что та делает.

- А я чё? Я ничё, - тут же залепетала баба извиняющимся тоном, и макая пальцами в ладонь.

Долго растирала воду между пальцами, при этом лихорадочно пытаясь осознать только что увиденное. А увидала она своим ведьминным взором нечто до сели даже не вообразимое для неё. И ведьму сильную, и руку Дедову с Неба держащую и объятия Речной Девы, притом свежие совсем и что-то ещё огромное, и мощное, что застилало всё остальное. Это было что-то чужое и не понятное. Облизав пальцы и пряча свою растерянность, Дануха тут же объявила:

- Ну я ж и не сомневалась даже. Водичка своё дело знает, тебя приняла, как родную. Да ты уж прости вековушку за привычки старые. Это ты молода, раз и поменялась, а меня уж только вон речка поменяет, когда отсель понесёт.

Дануха натянуто улыбнулась и зачем-то сгорбившись, посеменила по тропе в лес.

- Ох и пройдоха ты Дануха, - улыбаясь беззлобно Зорька, идя следом, - давай так договоримся, коль надо будет - сама расскажу, а коль нет, то уж прости с собой унесу. Тебе ж тут в глуши легче жить будет.

- Ладно, ладно - тут же скороговоркой согласилась баба, но скорей так, чтоб та не заостряла на этом внимание, мол говори-говори, я потом всё равно это всё с кишками выну, дай только время.

- Кстати, - вдруг встрепенулась Зорька, - а куда это ты меня ведёшь?

- Как куда, - обернулась, не останавливаясь Дануха, - в нашенское поселение.

Зорька тут же встала, как вкопанная.

- Стой, - остановила она бабу, - что значит "вашенское поселение"? Кто там ещё?

Дануха тоже остановилась и вопросительно посмотрела на молодуху, мол чё это ты.

- Так много нас там прибилось, - не понимая вопроса проговорила баба, - а чё это ты испугалась чё ли с твоей-то силушкой.

Зорька не отвечала, но стала мрачна, как туча.

- Да чё случилось то? - непонимающе вскинула руки Дануха, - там все свои. Проверенные. Мужиков нет. Данаву за мужика не считаю, он так, недоделанный.

- Нельзя мне туда, - вдруг жёстко прервала её Зорька и обречённо уронив голову на грудь.

- Почему? - недоумению Данухи казалось не было придела.