Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

- Я для всего света дохлая, - так же жёстко, даже озлобленно начала Зорька, - убили меня. Понимаешь? Труп мой в реке нашли изуродованный. Сам муженёк опознал, потому и не ищут, а коль хоть маленький слушок пройдёт обо мне, что где-то видели, конец света всему будет, притом полный и мохнатый. Они ж костьми лягут, землю рыть будут, но попытаются до меня дотянуться.

- Да не бойся ты, Зорьк, - с загадочной улыбкой проговорила Дануха, - ты уж мне то поверь, тут есть кому за тебя встать, ты ещё просто всего не знаешь.

- Это ты Дануха не знаешь. Вообще ничего - с такой же загадочностью парировала Зорька, - это не я их боюсь, а они меня, притом аж до всеобщего поноса. Потому и искать кинуться, ибо я их смерть будущая, а коль узнают, что где-то смерть их до сих пор расхаживает, всех порвут, но хоть издали попытаются достать, коль хитростью, коль предательством. Как угодно, через кого угодно и чем угодно. Ты даже не представляешь, как они меня боятся и на что способны. И правильно делают. А не передавила я их волчью свору только потому, что оправиться мне надо маленько, да дочь где пристроить, чтоб руки развязать. Хотя понимаю, что Индра, муженёк мой, раз труп нашёл, живую искать не будет, даже дочь искать не будет. Понадеется, что со мной утопла, но Тихий, сучёнок паршивый, пока Звёздочку не найдёт живой или мёртвой, не успокоится, а у него ищейки, по хлеще собак будут. К тому ж и речники на меня поголовно охоту открыли. Мне нигде теперь показаться нельзя, хоть в землю зарывайся.

Дануха, до этого скрючившаяся зачем-то, после этих слов выпрямилась, приняв видную осанку, лицо её стало спокойно и задумчиво. Подошла к Зорьке и твёрдо сказала:

- Ты тоже не знаеш куда притопала. Там, - она указала за спину клюкой, - ТВОЯ волчья стая. Твои девки-припевки, на которых опереться не зазорно и поверь вековушке, каждая из них в ОДИНОЧКУ любой город аров разорит к маньякам собачим, а не то что шайку пацанов-переростков. Они даром дарены, самой Троицей. Дары те не виданые, силушкой немеряные. А ну покажись девка прятана, где есть, - громко крикнула Дануха в сторону леса.

Прямо из-под земли, всего в шагах девяти, выросла странная на вид кутырка. Мало того, что вся в траву да листья была одета с головы до ног, так ещё и лицо под траву расписано. Если б не шевелилась, в шаге не разглядеть. Дануха помолчала, смотря Зорьке в глаза и обняв её за плечи добавила:

- Ты больше не одна, девонька. Тебе теперь целую стаю вести за собой в походы. Ты чё думала, тебя просто так сюда прислали? И Хавка, дрянь старая, и Дева Речная? Да, да, чую я. Так чё давай свои замахи нычь, да принимай девок. Уж все тут, тебя только дожидались. Ты в аккурат девятая будешь, для Валова числа ровного. Да и без атаманши они вообще от рук скоро отобьются. Айда. Сама глянешь.

И выпустив плечи Зорьки, уже уверенно, а не семеня, двинулась дальше. Зорька, ещё раз оглядела странную кутырку, поколебавшись немного, что-то обдумывая и взвешивая, и пошла догонять.

Весь народ собрался на общей поляне перед Данухиным шатром. Столы вырыли и накрыли по кругу на земле. Шкуры разложили, чтоб сидеть, но никто не садился. Все ждали Дануху. Увидев, что та идёт не одна, особые девки все как одна вышли навстречу, сообразив, что Дануха с бывшего баймака водит только особенных, таких как они, но издали признать кого ведёт, не получилось, так как Зорька, сознательно прячась за спину Данухи, подняла повыше Звёздочку, прикрывая ей своё лицо. Только когда подошли почти в плотную, она опустила ребёнка и остановилась, натужно улыбаясь обезображенным лицом. Зорька тоже издали не признала ни одну из своих подруг, пожалуй, только в Елейке ей показалось что-то знакомое, но ярко зелёная роспись лица, не дала ей уверенности в опознании девки. Как только Зорька остановилась, разразилась немая сцена. Между новенькой и встречающими было шагов пару раз по девять, не больше, и похоже никто никого не узнавал. Девки в первую очередь смотрели на изуродованную половину лица, а Зорька на их художественные росписи. Елейка вообще похоже была в шоке, подумав сразу на Степную Деву и не желая того, наовила сразу брякнуться на колени, но удержалась, хоть ножки и подкашивались. Изумление, испуг, распахнутые глаза и рот с узорной зеленью лица, делал её даже в привычной ситуации неузнаваемой. Малха и Красна исхудали, со времени их последней встречи и вот так быстро узнать их было ещё сложнее. Других Зорька вообще видела впервые. Дануха подойдя вплотную к девкам громко рявкнула:

- Стоять! - заревела она почему-то персонально на Елейку, - наперёд кормить, затем дать выспаться, а потом уж балакать будете.