Степанакерт-Сага

А могилке его (отцовой) тёщи уже давно за 30, к тому же в одном секторе где и дочь её, жена его, мать наша.

Мы с братом эту тему не поддерживаем – 83 года не возраст для бывшего моряка-черноморца.

Брат даёт экскурсоводное пояснения мраморному мемориалу, что распростёрся на площади достаточной под десять могильных участков: на вертикальной полированной плите портрет (в полный рост и натуральную величину) невысокого мужчины с неясным лицом, в обнимку с берёзкой, или может калиной, на мраморе не понять.

Халёза, который несколько лет правил бандитским миром Питера, а наведываясь в Конотоп, врывался в дежурку вокзальной милиции и ставил их на место, чтоб понимали кто тут, сука, пахан.

В одну из побывок, как выходил из своего лимузина у материнской хаты, искрошили его в лоскуты из автомата Калашникова. Должно питерские заказали.

Следующая достопримечательность ещё просторнее, и здесь уже не картинка, а бюст, типа тех, под которыми нас в детстве принимали в пионеры.

Володай был местным крутым и его скромнее прибрали. На свадьбе у родственницы подсыпали чего-то, отвезли без сознания в госпиталь, а через пару дней, когда могучий организм начал выходить из комы, повторили дозу и вот он тут – в виде задумчивого изваяния.

– Красиво живут,– подытожил мой брат,– но недолго.

Я не стал придираться, что красота дело вкуса.

                  * * *

Через пару дней старший из моих зятьёв рассказал мне про живого крутого воротилу.

Двоечник был и раздолбай, кликуха Утюг, но, как подрос и оперился, пофартило ему при пост-советских переделах – оказался в нужное время в нужном месте и теперь он банкир в Москве, врубаешься?.

А если ты банкир, таблица умножения тебе уже и на хрен не нужна. Короче – банкует там.

Ну, приезжает раз к мамане, а та жалуется – курочек не можна на улицу выпускать, такое движение, нема спасу, так и давлят.

А как не давить, коли хата её на дороге, что выходит из города и заворачивает на Жолдаки; дачники, конечно ж, ездят.

Так Утюг что удумал: прямо в поле, метров за 300 до поворота, строит школу по самым продвинутым технологиям, на пригорочке.

5 миллионов долларов вбухал, материалы всё привозные, компьютеры там и все дела.

Городским властям пришлось проложить дополнительный асфальт от конечной трамвая, лучшая школа в городе, как никак.

Так теперь на Жолдаки все по тому асфальту ездят, зачем лишние триста метров бензин жечь?.

Вобщем, у маминых курей совсем дачная жизнь пошла – магистраль от ихней улицы чуть не за полкилометра переместилась.

Но дело тем не кончилось. В Москве ещё один крутой есть из конотопских, и тоже из двоечников в банкиры вышел.

Клявик была его кликуха, из загребельского хулиганья.

Дак они, конечно, там с Утюгом, в Москве той, дружбаны.

Ну, короче, он с ним поспорил на ящик водки, что построит в городе школу ещё лучше.

Сейчас уже ведут отделочные работы.

Так там, короче, вообще хоромы. Конечно, что лучше выйдет – 7 миллионов выложил.

А прикинь – за что? За ящик водки. Вот же ж дурогоны!.

                  * * *

Ещё неделю спустя, под конец отпуска, я сидел в лодке уносимой неслышным течением Сейма вдоль зачарованных берегов, утопающих в летней зелени, а та сливалась со своим отражением в речной глади, вперемешку с белыми пятнами от облаков в небесной сини вокруг жаркого шара солнца, и плоскодонку неспешно кружило и разворачивало то к обрывистому правому, то к пологому левому берегу с деловитыми компашками рыбаков, что прочёсывают сетками мелководье, и с млеющими парами любовников меж кустов ивняка; а ведь только вчера приезжал сюда и я с приятелями, для ночёвки у костра под гитару, а вот уже целая жизнь прошла, и тогда я ещё не видел всей этой красоты, до того некогда было за неотложными желаниями и стремленьями; а теперь спешить больше некуда и нет никаких желаний – полная безмятежность, но окончательному счастью мешает томящее чувство обиды, что так скоро всё промелькнуло и ничего не успел понять и толком разобраться в этой жизни; вот и сейчас наверняка знаю всего лишь одно: как только плоскодонка уткнётся в любой из берегов, возьму в руки весло и начну грести вспять – к далёкому уже повороту, за который уплыл железнодорожный мост над рекою, и там заверну в протоку к лодочной станции, чтобы вернуть лодку владельцу, Вовану Чалому, который хоть и не вышел в крутые, но всё ж обзавёлся толстой золотой цепкой на шею и хрипло горлопанит меж домиками дачного товарищества "Присеймовье", для назидания и примера следующему поколению.

                  * * *

Ну, а в чём, спрашивается, мораль этой статейки?

А тут её и близко нет. Абсолютно аморальная писанина. Просто вздумалось поделиться соображением, что даже в форс-мажорную холодрыгу теплеет на душе при мысли: нет, не вывелись ещё среди хомо сапиенсов особи, способные выложить семь миллионов долларов за ящик водки, которую уже и пить-то не хочется.

15-17.01.2008

Когда Рассеется Туман…

__примечаниe: