Читаем Степанов и Князь полностью

— Глобально, — согласился тот. — Вот послушайте, что говорит по этому поводу генерал Попереков. У него свое ученье. У каждого свое ученье, но хозяин — в сферах. — Солдат опять показал вверх, где Сонька, наверное, продолжала дуть виску. — Скажем, выдался вулкан в Исландии и всю Европу на хер пеплом засыпал. И как раз ураган в Тихом океане, Новый Орлеан как корова языком. Опять же цунами на Филиппинах, названных так в честь испанского короля, — загибал он пальцы. — А тут разлилась нефть в Мексиканском заливе, так что даже краб дышать не может. Повезли радиацию сквозь всю нашу родную великую родину, и Шушенская ГЭС прорвалась как гондон. Европе отравили на хер желудочной бактерией все ее проросшие бобы. Случайность? Генерал Попереков говорит так: один раз — случайность, два разá — совпадение, а три — закономерность!

— И так далее, и так далее, и так далее, и так далее, и так далее, — задумчиво произнес Князь. Пять раз подряд.

— Такая вот парадигма, Андрюха, извиняюсь за выражение, — сказал пьяный Семен.

— А пол-Германии залило! Птицы летят не на юг, как положено, а в степя Казахстана. Саранча миллионами падает на землю, суслики сходят с ума, даже у китов отказывают нервы. Ледяной дождь сгубил саженцы антоновки и ранета. Ливию под предлогом мирных жителей забомбили в компот! — не унимался солдат, возможно, он хотел сказать в компост. — Русский лес подожгли! Кто все это делает, они это и делают! Испытывают тайное оружие под океаном, под землей и в воздухе, готовятся удалить с земли народонаселение.

— Кто? — заинтересовался наконец Князь. — Скажи, кто такое творит?

— Они! — последовал жесткий ответ. — Попереков рассказывал, когда либеральные пидоры захватили Лубянку, они по подвалам патриотов расстреливали, а иностранцам билеты продавали, как на футбол.

— Гвозди бы делать из этих людей, — невнятно продекламировал Семен и уронил голову.

— Футбол, волейбол, баскетбол, — гнул свое Андрюха, — все ихние игры. Из наших игр осталась одна лапта.

— И городки, — сказал Князь справедливости ради.

— В мире бы было больше гвоздей, — встряхнувшись на миг, уточнил Семен. И снова уронил голову.

— Они хотят сократить земное население, — веско пояснил внимательному Князю Андрюха, — чтоб не кормить. Сократить, так сказать, поголовье. Морят всех этих маугли как тараканов. И нас погубят по-любому! В Китае уже организовали землетрясение и разливы рек. — Он приподнялся и оперся левой рукой на стол, поскольку хром был именно на левую ногу. — В тюрьму хочу, к товарищам! — взвыл он. — Патриоты борются, а я погрязаю здесь в одиночестве и обычности.

— Чем сосать соленый клитор, лучше выпить водки литр, — согласился с ним Семен, не вздымая головы. Помимо книжной, он был носителем и народной мудрости.

Князь промолчал.

Перейти на страницу:

Все книги серии Октябрь, 2012 № 02

Крестьянин и тинейджер (Журнальный вариант)
Крестьянин и тинейджер (Журнальный вариант)

Деревня Сагачи, в отличие от аллегорической свалки, — место обитания вполне правдоподобное, но только и оно — представительствует за глубинную Русь, которую столичный герой послан пережить, как боевое крещение. Андрей Дмитриев отправляет к «крестьянину» Панюкову «тинейждера» Геру, скрывающегося от призыва.Армия, сельпо, последняя корова в Сагачах, пирамида сломавшихся телевизоров на комоде, пьющий ветеринар — все это так же достоверно, как не отправленные оставшейся в Москве возлюбленной электронные письма, как наброски романа о Суворове, которыми занят беглец из столицы. Было бы слишком просто предположить во встрече намеренно контрастных героев — конфликт, обличение, взаимную глухоту. Задав названием карнавальный, смеховой настрой, Дмитриев выдерживает иронию повествования — но она не относится ни к остаткам советского сельскохозяйственного быта, ни к причудам столичного, интеллектуального. Два лишних человека, два одиночки из параллельных социальных миров должны зажечься чужим опытом и засиять светом правды. Вот только с тем, что он осветит, им будет сжиться труднее, чем друг с другом.

Андрей Викторович Дмитриев

Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Проза

Похожие книги

Армия жизни
Армия жизни

«Армия жизни» — сборник текстов журналиста и общественного деятеля Юрия Щекочихина. Основные темы книги — проблемы подростков в восьмидесятые годы, непонимание между старшим и младшим поколениями, переломные события последнего десятилетия Советского Союза и их влияние на молодежь. 20 лет назад эти тексты были разбором текущих проблем, однако сегодня мы читаем их как памятник эпохи, показывающий истоки социальной драмы, которая приняла катастрофический размах в девяностые и результаты которой мы наблюдаем по сей день.Кроме статей в книгу вошли три пьесы, написанные автором в 80-е годы и также посвященные проблемам молодежи — «Между небом и землей», «Продам старинную мебель», «Ловушка 46 рост 2». Первые две пьесы малоизвестны, почти не ставились на сценах и никогда не издавались. «Ловушка…» же долго с успехом шла в РАМТе, а в 1988 году по пьесе был снят ставший впоследствии культовым фильм «Меня зовут Арлекино».

Юрий Петрович Щекочихин

Современная русская и зарубежная проза
Зараза
Зараза

Меня зовут Андрей Гагарин — позывной «Космос».Моя младшая сестра — журналистка, она верит в правду, сует нос в чужие дела и не знает, когда вовремя остановиться. Она пропала без вести во время командировки в Сьерра-Леоне, где в очередной раз вспыхнула какая-то эпидемия.Под видом помощника популярного блогера я пробрался на последний гуманитарный рейс МЧС, чтобы пройти путем сестры, найти ее и вернуть домой.Мне не привыкать участвовать в боевых спасательных операциях, а ковид или какая другая зараза меня не остановит, но я даже предположить не мог, что попаду в эпицентр самого настоящего зомбиапокалипсиса. А против меня будут не только зомби, но и обезумевшие мародеры, туземные колдуны и мощь огромной корпорации, скрывающей свои тайны.

Алексей Филиппов , Евгений Александрович Гарцевич , Наталья Александровна Пашова , Сергей Тютюнник , Софья Владимировна Рыбкина

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Постапокалипсис / Социально-психологическая фантастика / Современная проза
Салюки
Салюки

Я не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь. Вопрос этот для меня мучителен. Никогда не сумею на него ответить, но постоянно ищу ответ. Возможно, то и другое одинаково реально, просто кто-то живет внутри чужих навязанных сюжетов, а кто-то выдумывает свои собственные. Повести "Салюки" и "Теория вероятности" написаны по материалам уголовных дел. Имена персонажей изменены. Их поступки реальны. Их чувства, переживания, подробности личной жизни я, конечно, придумала. Документально-приключенческая повесть "Точка невозврата" представляет собой путевые заметки. Когда я писала трилогию "Источник счастья", мне пришлось погрузиться в таинственный мир исторических фальсификаций. Попытка отличить мифы от реальности обернулась фантастическим путешествием во времени. Все приведенные в ней документы подлинные. Тут я ничего не придумала. Я просто изменила угол зрения на общеизвестные события и факты. В сборник также вошли рассказы, эссе и стихи разных лет. Все они обо мне, о моей жизни. Впрочем, за достоверность не ручаюсь, поскольку не знаю, где кончается придуманный сюжет и начинается жизнь.

Полина Дашкова

Современная русская и зарубежная проза