Степень Агрессии: Кровавая мгла

Вдруг раздался дикий визг, который пронзил хуже ножа. Рамка выскочила из рук.

«Папаша зашёл в детскую. Малыш увидел и испугался, – понял Николай. – Скоро всё кончиться».

Малыш неустанно визжал, рыдал, задыхался и, похоже, впервые звал маму. Эти крики разъедали изнутри, с трудом позволяя сдерживать слёзы.

Коля, депрессивно извиваясь на стуле, снова бросил покрасневший от слёз взор на фотографию девушки. В этот раз ему попалась фотография где она смотрит в объектив, но ему показалось – намеренно на него. Если на фотографии она мило улыбалась, то Коля видел лишь презрение, отвращение, неодобрение в ярко–голубых глазах.

Бубум! – что–то грохнулось в комнате, и ребёнок уже кашлял от крика.

«Нет».

Вояка вскочил с места. Стул выскочил из–под него, грубый топот раздавался эхом, и всё, что попадало на пути, летело в сторону, пока он не залетел в детскую.

Мертвец, видимо, также как Коля споткнулся об тело девушки и упал, но в этот момент уже подтянулся за бортики и потянул облезлую руку к, забившемуся в угол кроватки, ребёнку.

– СТОПЭ! – крикнул вояка, вцепился в короткие волосы мертвеца, оттянул на себя и отшвырнул в сторону окна. Ходячий труп сделал пару неловких быстрых шага и, с грохотом сорвав с единственной петли оконную раму, выскочил вместе с ней.

Физически невредимый малыш успокоился, но всё же хныкал. Николай набирал большими вдохами воздух и под частое биение сердца скатился по стене на задницу. Так он смог увидеть, с прошлого ракурса закрытое волосами, лицо девушки. Если раньше он никогда её не видел, то сейчас, казалось, они знакомы много лет, и если бледное лицо мертвеца ничего не выражало, то ему, показалось, что она одобрительно улыбалось…

***

– За что ты меня так ненавидишь?! – снова обратил взор к потолку Николай, положив ладони на бортик кровати.

Лиловые глаза младенца блестели от слёз, как два аметиста, снизу вверх удивлённо наблюдая за мужчиной в броне.

Труп матери он спрятал от малыша в ванной, что позволило в рассуждениях мотыляться по комнате:

– Допустим! – нервно жестикулируя, посмотрел на младенца. – Я стал папашей: в капусте нашёл, с неба упал, родил сам, в конце концов – не важно! Что бы я сделал? Ах… да наверное что угодно, если б не сраная радиация! Я ведь даже покормить тебя не могу – всё что в этом городе есть, мягко сказать – не съедобно!

– Зю–зю, – пролепетал малыш.

– ЗЮ–ЗЮ! – передразнил Коля. – Ты давай учись выражать свои мысли, я понятия не имею как расшифровывать зюзюки твои.

Тут он заметил, что ребёнок пытается кулачком оттянуть памперс:

– Ты ещё и обоссался, твою мать, – понял он. – Ну давай сниму.

Коля начал стягивать памперс и ребенок от боли закричал.

– Тш–тш–тш–тш, – сдался вояка, подняв ладони вверх. – Не кричи. Я думал он так снимается. Ща погоди – ножом срежу.

«Вот нахера я сюда припёрся. Бежал бы себе из города и никаких проблем», – рассуждал Николай пока шёл на кухню.

На кухне в поисках ножа он снова наткнулся на фотографию отца с ружьём.

– Опа! Где–то тут должно быть ружьё!

Искал он недолго. Сила брони помогла вырвать дверцу сейфа, где он нашёл самозарядное ружьё на восемь патронов, сами патроны, ножны и тесак с длинным, широким лезвием. Ножны с холодным орудием сразу повисли на поясе.

Снова послышалось хныканье. «Да блин, опять он»

– Так. Давай–ка снимем с тебя мочесборник, – подойдя к малышу, сказал Николай и достал тесак.

Ребёнок смотрел снизу вверх, вылупив глаза, и одной рукой случайно отлепил лямку памперса.

– Тьфу ты! Ты не мог сказать, что тут лямки есть?

– Зю–зю…

– Зю–зю, блин. Давай, вторую отлеплю… Да ну нафиг! Так ты девка, – удивился он.

Девочка застенчиво улыбнулась. Коля, держа в руке увесистый памперс, огляделся. Розовые обои, куклы, зеркальца и игрушечные наборы для макияжа сразу говорили о поле ребёнка. «А ты тормоз, Коля».

– Ладно, – согласился он и швырнул подгузник в окно, – с другой стороны, какая разница кто ты. Хлопот не меньше.

Тут малышка потянула к нему пустую бутылку для кормления.

– Да ладно! – от возмущения его колыхнуло. – Тебя мама не кормит перед взрывами?

– Зя–зя…

– Ничего не говори, девочка, – он развернулся и побрёл на кухню.

«Хотел бабу, Коля? НА НАХ… доминируй, твою мать!»

В холодильнике была найдена бутылочка водочки с подозрительной надписью «завтра не приходи» на дешёвой, криво наклеенной этикетке и две заготовленные пластиковые бутылки с детской смесью. Отключённое электричество и жар в помещении позволили смеси достичь комнатной температуры.

«А радиация как же, Коля? А что если… но если мы живы, значит…», – додумывать он не стал.

С опаской открыл забрало и почувствовал, как в лицо ударил теплый воздух, слегка освежив от духоты. Затем снял крышку с бутылочки, что закрывала соску. Открутил соску, сделал пару волнительных вздохов и отхлебнул из бутылочки. Привкус молока. Ничего особенного. Закрутил соску, сел на стул и замер. «Ждём. Теперь ждём».

***

Несколько минут в ожидании плохого самочувствия ни к чему не привели. Николай положил малютку на подушку и вручил бутылочку.

– Ну, если помрём, то помрём оба. И никаких проблем.