Степень свободы

Время валяться в ногах у осени

Время валяться в ногах у осени. Или наоборот.

Вкрадчивым шелестом рыжей осыпи [как ни крути – старо]

Теплый сентябрь не займет невинности, но подстегнет азарт.

Будь осторожен, тебе не вынести счастья в ее глазах.

Перебиваясь без сна и впроголодь, где-то за гранью лжи,

Ждал, что придет. И пришла, потрогала лоб, ухмыльнулась: жив.

Зря ты считаешь, что сильный, справишься, вспомнив на дне среды,

Как отзываются шпалы-клавиши, пряча ее следы.

Молодо-зелено. Желто-молодо. Бога смеши – спеши.

Осень – внебрачный ребенок Воланда – правит твои стиши.

Классика жанра

Я без тебя могу.

Остыли угли.

Не веришь – погугли.

Это написано на каждом встречном столбе,

На поперечном срезе каждого горла.

Это знает весь город.

Мои "могу" следят за тобой в толпе.

Ты ими отмечен, откадрирован и отпет.

[А король-то голый!]

[Милый Андерсен, Вы же дали обет

Не повторяться.

Тогда объясните, в чем дело?

Простите за прямоту,

Я не отстану.

Почему прямо тут,

Возле осени – теплой, странной –

Старая-старая сказка опять в ходу?

Как такое имело дерзость произойти?]

Стреляю глазами – десять из десяти –

С младенчества ненавидела молоко.

Солнце. Мое. Простреленное. Свети.

Небо. Коньяк. Балкон.

Пьяное утро пыталось стереть следы.

Если не ты,

То кто?

Надеваешь пальто.

[Рифма банальна? Пожалуй. Зато правдива.

Клише. Солнце-клёш.]

Наша повесть мается в поисках лейтмотива.

Кому ты врешь?

Ногти выводят "до встречи" по светлой коже.

Телефонное эхо – бессознательный выбор губ.

Но самое главное, что ты без меня не можешь.

А я без тебя могу.

Осеннее для...

Умри, но будь. Теплом клянется осень,

Запнувшись на нечаянном вопросе:

Какому бесу молятся дожди?

Прими ее причуды как причалы.

В сентябрь сердце якорем впечатай,

Оправдывая равно шторм и штиль.

Слепому небу подставляй стаканы,

Когда оно извергнется стаккато,

Чтоб пить его навзрыд и брудершафт.

Потом иди, следы доверив листьям,

За алиби [сюжет почти по Кристи],

Заматываясь в ветер, в вечер, в шарф,

Сверяя чудеса, часы и числа.

А каждая не*встреченная чикса

Захочет твою тень

[Как сувенир

Оставленную сломанной скамейке].

Порыв какой-то шуткой откомментит…

[Не выйдет, дорогая, извини.]

Умри, но будь. Оправдан и загадан

Осиной [в перелеске, что за МКАДом],

Которая нашепчет, ворожа

Неясными чужими именами

[Они давно не правят ими/нами,

Бессильны поражать и выражать].

Нашепчет на сбегающую тропку…

И знаки, светофоры, фары, пробки

Тебя отпустят, больше не вольны

Держать.

Письмом, а лучше притчей счастья

Иди в больную осень причащаться

Беспамятства оконченной войны.

Седьмой этаж

ты на проводе

ты неизменно на проводе

в моей жизни впервые такие долгие проводы

ты висишь на седьмом

небе/облаке/этаже

это великолепно/это безответственно/это жесть

мой маленький/мой плюшевый протеже

под тобою шесть

окон равнодушно смотрящих на спящий город

ты отважный

у меня на твоем месте встала бы дыбом шерсть

[хотя я это я] не важно

скоро

рассвет поцелует недовыклеванные галками глаза

нос из пуговицы

а пока я должна [ну должна {не} должна – по крайней мере попытаюсь] тебе сказать

что-то совсем не бумажное

но в моем генераторе реплик вечная путаница

и как бы не было мне печально

выражусь непечатно

грёбанный стыд!

пора бы уже устать/отпустить/остыть

какого чата

[или какого черта?]

ты влезаешь в мои бессонницы по нечетным

а по четным просто машешь мне с высоты

Мама волнуется – раз!

Что же делать…

Умножаю в уме/безумии пять на девять.

Игра?

Квестики-нолики. Жмурки. Твой выбор, детка.

Проба пера.

Выбор девайса.

Оставайся.

Говоришь, что тебе пора.

Дескать,

Мама волнуется.

Мама волнуется – раз. Мама волнуется – два.

Слова, слова.

Мама волнуется – три.

Замри.

До зари –

Три целых, четырнадцать сотых и полный здец.

Ты здесь.

Я искал тебя пядь за пядью, прядь за прядью, блядь за блядью –

И нашел.

Ты меня вышивала гладью,

Чуть реже – карандашом

Штриховала,

Колдовала,

Нашептывала в окно,

В распахнутую навстречу полнолунию форточку.

А я в это время каждую твою фоточку,

Каждую твою кофточку,

Каждую твою реплику – наизусть.

Но

Осень уже стояла внизу,

Под моим балконом,

Она, конечно, предвидела такую шизу,

Добавляла поцелуям металла,

Рвала и метала,

Сыпала звезды нам на погоны.

Рыжая тварь с головой медузы горгоны

И сроком за соучастие

В убийстве лжи.

Скажи,

Ты счастлива?

Говори

заговаривай, говори!

пусть мечтают календари.

пусть цитируют буквари

нас по шалости.

заговаривай, говори!

все дороги приводят в Рим.

ну, и похуй, что мы сгорим –

да пожалуйста!

выговаривай каждый нерв –

не на сцене – наедине.

пусть молчанье растет в цене

для несведущих.

даже если в запасе час,

наливай мне зеленый чай,

звук мобильного выключай.

да, и свет еще.

Вслепую

если жизнь слепая – пиши вслепую.

[но откуда чувство, что я рискую,

выходя в азарт?

выходя легко. как в открытый космос,

где венера на ночь распустит косы.]

завяжи глаза.

оступись. забудься. займись нетленным.

стань моим случайным/желанным/пленным.

невзначай пришей

козырной/порядковый/странный номер

к рукаву и к сердцу. к чему-то кроме.

[извини, клише!]

если я решила настать и сбыться –

с проторенной/главной беспечно сбиться –

принимай как знак