Степени (СИ)

Больше всего на свете желая сейчас забыться, отключиться, зажмуриться, вжавшись в белую рубашку, он не чувствовал, что может себе это позволить. Он не мог! Не после того, что он только что совершил!

- Что с тобой? Это ведь не твоя кровь? – обеспокоено спросил у него Нейтан, разворачивая к себе, удерживая уже за оба плеча и подавляя порыв провести пальцами по его щеке, стирая багровые пятна.

- Нет… – чувствуя, что он уже на грани, судорожно выдохнул Питер, но на глаза всё равно навернулись предательские слёзы, – Симон…

Решившись, он наконец-то поднял на брата отчаянный взгляд.

- Айзек её застрелил… Она мертва!

Весть была оглушающей.

Закрыв глаза, позволив лишь лёгкой тени пробежать по своему лицу, Нейтан до боли сжал плечи брата. Миллионы эмоций рвались сейчас наружу, а миллионы мыслей сдерживали их. Сожаление, боль утраты, мучительное сочувствие брату, благодарность и какое-то болезненное счастье от того, что тот пришёл с этим к нему, понимание теперь всех обуревающих того чувств, понимание, что нельзя идти у них на поводу, что надо что-то делать, и не Питеру, а ему, Нейтану.

- Ты вызывал полицию? – не открывая глаз, тихо спросил он.

- Нет, – Питер завороженно смотрел на его ресницы – кажется, единственную сейчас небесстрастную часть лица Нейтана – густыми и плотными дугами улегшиеся на нижние веки, и почти что видел и слышал, как там, за ними, зреет какое-то решение.

- Вот как мы поступим: я позвоню в полицию, анонимно, – дуги ресниц вздрогнули, открывая Питеру потемневший, такой знакомый, удерживающий на плаву, взгляд брата: Нейтан всматривался в него, желая убедиться, что тот его слышит и понимает, – ты к этому совершенно не причастен.

- Причастен, – шепотом возразил тот, – она погибла из-за меня! – его и так воспалённые глаза снова начали заполняться слезами, – и я не знаю, что теперь делать.

- Ничего. Тебе ничего не надо делать. Ты понял? – не отпуская брата, не давая ему рухнуть в водоворот самобичевания, Нейтан спокойно и размеренно пытался донести до него свою мысль, – сейчас не время для благородства. Ясно?

Ему почти удалось.

Питер, как загипнотизированный, весь обращённый к брату, цепляясь за него умоляющим взглядом, искал – и находил, в его лице, в словах, тот спасательный круг, за которым сюда и пришёл.

Но потом Нейтан сказал:

- Оставайся со мной, – и мир снова перевернулся.

Желая успокоить Питера, он попал в самое болезненное для того сейчас место.

Которым был он сам.

- Я не могу, не могу! – сорвав с себя руки брата, Питер, словно сбегая, отвернулся и отошел в сторону, – все, кто рядом со мной – в опасности!

Неужели Нейтан не видит, не понимает, что до взрыва ещё далеко, а Питер уже начинает нести смерть! Совсем не случайно и совсем не чужим людям! Что способностей всё больше, а контроль над ними появляется так медленно! Что чем ближе к нему человек, тем большему риску он подвергается!

Кажется, он плакал… тихо, но уже по-настоящему, шмыгая и смахивая что-то с ресниц, всё ещё притворяясь, что просто убирает от глаз чёлку…

Прекрасно всё понимая, вопреки предположениям брата, но не считая опасность для себя в лице Питера существенной – не по итогу каких-то размышлений, а по умолчанию – убеждённый, что вместе им удастся справиться с чем угодно, Нейтан подошел к нему и осторожно коснулся его вздрагивающей спины.

- Суреш… мы позвоним Сурешу. Хорошо? – и, немного успокоившись, когда Питер обернулся, уже увереннее продолжил, – он тебя обследует. Он найдёт средство!

- Не слишком ли поздно? – безысходно спросил тот.

Стук в дверь не дал Нейтану ответить немедля, и, просительно подняв вверх палец, чтобы Питер дал ему буквально секунду, он повернулся к двери и попросил шофёра подождать.

А, обернувшись назад, уже никого не увидел.

Когда-то нервно вздрагивающий и быстро переводящий в шутки любые прилюдные разговоры Питера про полёты и прочую малореальную чушь, сейчас, не обращая внимания на топчущегося в дверях помощника, и выкрикивая имя брата, Нейтан кинулся ко второму выходу, дверь которого только что дёрнулась и скрипнула, как от сквозняка.

Опять… Он опять это сделал! Сбежал!

Ну зачем?! И куда?! В его-то состоянии!

Грудь сдавило от нехорошего предчувствия.

Оставалось только уповать на блаженную удачливость брата. Хотя – видит бог – это было последней вещью, которой Нейтан предпочёл бы успокаиваться.

====== 33 ======

Кажется, это начало становиться привычкой, по дороге в Лас-Вегас думать о Питере.

Даже предстоящая встреча, цель которой несколько часов назад изменилась кардинально, не могла вытеснить мысли о брате – и господам из ФБР, и мистеру Линдерману впору было ревновать.

Ничего продуктивного, ничего успокаивающего, только бесконечно прокручиваемый сегодняшний разговор. Нейтан закрывал глаза и вспоминал лицо Питера, пытаясь восстановить в памяти мельчайшие его детали – брат изменился, но тогда не было возможности разглядывать, тогда было нужно только удержать.

Было нужно, но он не смог.

Детали…