Степени (СИ)

Сообщила, что у отца был маниакально-депрессивный психоз. С двадцати трёх лет. Что это решили скрыть от сына, так как болезнь наследственная, а Питер всегда был слишком впечатлительным. А почему сейчас?… Потому что от иррациональных идей всего один шаг до самоубийства, и ему пора разобраться со своей жизнью.

И если хоть что-то можно изменить, то она готова на всё.

Он бы, может быть, всё-таки усомнился, но то, с какой решимостью мама произнесла последнюю фразу и то, как после, склонившись к нему и не скрывая увлажнившихся глаз, сказала, что боится потерять его…

Как можно было не поверить?!

Скрыв за ответной улыбкой дрогнувший подбородок, он опустил голову, пряча глаза.

При матери он тоже не слишком любил плакать.

====== 18 ======

Выскочив на крышу, Нейтан увидел брата, которого уже почти отчаялся найти, и облегчение затопило его.

- Я всюду тебя искал!

И тут же подступило раздражение.

Нейтан отказывался признаваться себе, что просто до смерти перепугался исчезновением Питера. Как всегда, легче было подменить страх какими-то другими эмоциями.

Даже не оглядываясь, всё также глядя на город, брат спросил.

- Ты знал об отцовской депрессии?

- Да…, – предупреждённый матерью, подтвердил Нейтан, благо Питер смотрел не на него. Не то чтобы его остановил прямой взгляд, но тогда пришлось бы тяжелее.

- Почему не сказал мне?

- Каждый имеет право на тайны, – не сумев сдержать отрывистый вздох, глухо пробормотал он в ответ.

Как же всё это ему не нравилось. Сам разговор, сразу принявший странный, тяжёлый оборот. Голос Питера, сдавленный и отстранённый. То, что тот слишком близко сидел у края – так опасно и с таким безразличным видом, словно под ним не было несколько десятков футов пустоты. Ветер, перебирающий его волосы. Глаза, даже в слабом свете ночных огней, слишком блестящие для того, чтобы можно было поверить видимому спокойствию.

- Я был уверен, что полечу, – словно всего уже происходящего было мало, Питер встал на своём маленьком выступе и выпрямился в полный рост, – а оказалось, что я просто псих.

- Пит! – Нейтан дёрнулся к нему, но остановился, боясь, что этим только подтолкнёт его. Пытаясь справиться с волнением, и страхом, и злостью – и на себя, и на брата, и на все дурацкие обстоятельства, он как мог спокойно обратился к нему, – всё это мы уже проходили! Или ты не наигрался?

Тот, наконец, обернулся к нему лицом, и это бы обрадовало Нейтана в любой другой ситуации, но не тогда, когда за спиной не слишком адекватно ведущего себя брата оказалась пропасть.

И он, упреждающе улыбнувшись, осторожно протянул ему руку.

- Может, поставим точку?

Но Питер, глядя с высоты выступа на брата, всем своим видом выражающего призыв к благоразумию, очевидно, не собирался легко сдаваться.

Раз уж тот сам загнал его в этот угол.

Раз уж не оставил никакой иной возможности выяснить правду.

- Что произошло, Нейтан? Когда я прыгнул, ты ведь взлетел.

Ну сколько он ещё будет его мучить?

Нейтан укоризненно посмотрел на него.

- Признай, что ты, – Питер неопределённо кивнул в сторону, – взлетел!

Но Нейтан продолжал молчать; он стоял не двигаясь, весь взмокший, то ли от недавней беготни, то ли от напряжения, и почти перестал дышать, глядя, как Питер, не добившись от него ответа, переставляя ноги, ещё ближе подобрался к краю.

- Признай, или я снова прыгну! И плакали твои выборы, – подходя спиной к краю, повысил Питер голос, – если я разобьюсь вдребезги об асфальт!

Наклонив голову, будто решившись что-то сказать, Нейтан лишь коротко выдохнул, и снова замер, гипнотизируя выступ и ноги брата.

Выборы, как бы они ни были важны, определённо не были той точкой, нажав на которую, Питер добился бы желаемого.

Ну что ж, оставался последний вариант.

Питер двинулся дальше, уже на полступни вышагнув за край, и даже немного качнулся назад, когда Нейтан сдался.

- Ладно, – отрывисто выпалил он, и, оставаясь на месте, дождался, когда брат вернётся на более безопасную позицию.

Смотрящий сверху вниз, с распрямлённой спиной и упрямым взглядом, и вроде бы задающий правила разговора, Питер как никогда сейчас напоминал себя маленького, когда чем-то смертельно обиженный забирался на своё любимое дерево, и шмыгал там в листве, пока Нейтан не приходил и не стаскивал его оттуда.

Только младший брат давно вырос, а Нейтан начинал сомневаться в том, что всегда сможет брать его «на руки», когда тому будет очень плохо. Если дело так пойдёт и дальше, он сам загнётся в ближайшее время.

Извечный вопрос – ну почему всё не может быть проще?

И для него с его выборами, и для Питера с его фантазиями, и с тем, что эти две абсолютно разных вещи парадоксальным образом оказались сейчас связаны. Кто знает, может быть, если бы брат своевременно получал все ответы, то не было бы сейчас ни этой крыши, ни его сжатых губ, ни капель пота у самого Нейтана, никак не желающих высыхать даже на ветру?

А может, ничего бы не изменилось…

- Значит, хочешь правду? – устало спросил он у Питера.

- Да, – дерзко ответил тот.