Степени (СИ)

Нашли выход. Кинули пожирать себя самому. Они ведь от него почти ничего не оставили. Они… и Нейтан. За три года он почти стал им. И пусть этот за каким-то хреном припёршийся за ним герой ни на мгновение не признал в нём своего ублюдочного брата. Три года. Неважно кем он был три адских года. Главное – он не знал, где сейчас искать себя самого.

Мучение во взгляде на Питера сменилось защитной насмешливой обречённостью, а затем и вовсе полыхнуло ненавистью. И прежде, чем гость из реальности успел ещё хоть что-то сказать или сделать, Сайлар, так и не меняя облика Нейтана, исчез.

* *

Питер не стал сразу же бросаться искать его.

Решил дать время, успокаиваясь тем, что пока здесь он пережидает часы – в реальности, на полу в палате Прайматек, едва ли успеет сделать пару вдохов.

Поначалу он намеревался дождаться, пока Сайлар всё обдумает и вернётся сам.

Бродил по городу, отлавливая отличия от реальности, держался главных улиц, хоть и понимал, что в этом нет смысла, и если Сайлар захочет, то найдёт его где угодно.

Вспоминал прошлую ночь, но не свой кошмар, а то, что последовало после. Задыхался тоскующим счастьем и новым уровнем невообразимой ранее ответственности за Нейтана и за все грани их отношений. Едва не срывался от потребности немедленно убедиться, что с тем всё в порядке, и только усилием воли удерживался на месте, очень надеясь, что Сайлару не понадобится на переваривание услышанного слишком много времени.

Сначала это было «до вечера».

Потом – «возможно, ночью ему будет проще успокоиться».

Он изо всех сил старался быть терпеливым.

Явной ночи так и не наступило.

Лишь пелена на небе – истончённая, жемчужно-прозрачная «днём» – уплотнилась, придавливая город свинцовой тяжестью, и не столько тьмой, сколько беспросветностью.

Предзакатные сумерки сменились предрассветными, и наоборот, когда Питер решил, что пора выбираться отсюда.

И не смог.

====== 126 ======

Он прочёсывал город, по большому счёту, только для того, чтобы хоть чем-то себя занять.

Час за часом, день за днём.

Он цеплялся только за свои собственные слова: «всё, что меня сейчас держит – это знание о том, что мой брат жив».

Тот факт, что время здесь течёт по-иному, тоже успокаивал.

Но недолго.

Неделю, может, две.

А потом неизбежно стали появляться сомнения – а вдруг с его появлением здесь всё пошло иначе? Вдруг время решило вернуть своё, и теперь, пока он считал дни, ожидая Сайлара – Нейтан пролистывал не секунды, а годы, седея, сгорбливаясь и теряя по капле жизнь?

Или не по капле.

Что, если она обрывалась водопадом? Что, если кроме Питера больше никто не мог его удержать?

Что, если?…

* *

Питер успел несколько раз сбиться со счёта и почти потерять надежду выбраться отсюда.

Первичное возбуждение давным-давно улеглось, последовавшие за ним страхи – притупились.

Если он не слишком запутался – то прошёл уже месяц.

Месяц!

Сайлар так и не давал о себе знать.

Только опосредованно, через город, всё больше омертвляя его.

Однажды Питер заметил отсутствие запахов.

Ещё через несколько дней понял, что почти не слышит собственных шагов. Для верности крикнул – и не дождался эха. Подстёгнутый случайно объявившейся вспышкой наития, нашёл в одном из пустых зданий плеер, и с тех пор ходил с забитыми музыкой ушами. Звуки пропадать перестали.

Зато начали тускнеть цвета.

Питер не понимал – это было медленным самоубийством со стороны Сайлара, или попыткой, осознанной или не очень, о чём-то сообщить незваному гостю?

Может, имело смысл найти краски и пойти раскрасить что-нибудь в ответ? Деревья – зелёным. Обнаруженный недавно старый баннер с кандидатом Петрелли (зачем он тут Сайлару?) – красным и синим.

Светофоры, здания, разметку, детские площадки – всеми цветами, что найдёт

Город. Весь город.

Может, даже получится повернуть время вспять и дать этому скопищу серых улиц и зданий снова обрасти жизнью. И, может, Сайлар захочет найтись.

«Ну давай же, Габриэль Сайлар Грей», – мысленно взывал он к нему, рыская в поисках краски по художественным лавкам и незаконченным стройкам, – «позволь помочь нам всем выжить».

Банки были тяжёлыми, каждая по килограмму или по два, но именно сейчас терять время на несколько ходок не хотелось, а из всех способностей у Питера осталась здесь одна эмпатия, да и ту, в отсутствие чужих эмоций, было сложно проверить.

Он затащил их на крышу все разом – волок в огромном мешке по ступеням, наслаждаясь грохотом и болью в ладонях – хоть какой-то пищей для оголодавших органов чувств. Открыл, выстроил у самого края в один ряд – на том же месте, откуда когда-то впервые шагнул в провал между домами – и столкнул банки вниз.

И долго потом смотрел на распластанную на асфальте кляксу, то ли восторженно – от новых значительных ощущений, то ли разочарованно – от так и не случившегося чуда, сам не зная, чего ждал.

Сайлар так и не объявился.

Наступило оцепенение.

* *

Питер перестал считать дни и практически поселился на крыше.