Степные империи Евразии: монголы и татары

Генуэзские колонии в Крыму и венецианская колония в Тане располагались на землях, подчинявшихся Мамаю. Контакты итальянских торговцев с ордынскими властями складывались непросто. Близкое соседство с беспокойным Нижним Поволжьем, постоянные конфликты и интриги татарских царевичей, нередкие сражения в окрестных владениях вносили нервозность в эти отношения. Время от времени европейцам удавалось добиваться от ханов (в том числе сидящих в

Мамаевой Орде) налоговых послаблений. Но в жестокой борьбе за гегемонию Мамай не останавливался и перед насилием по отношению к колонистам; так, он отобрал у генуэзцев 18 селений в окрестностях крымского города Солдайя (Судак)[697].

С русскими данниками Мамай от лица своих марионеточных ханов пытался наладить отношения, традиционные для ситуации незыблемого «ига». Для него, как и для многих последующих ордынских правителей, образцом служили порядки, действовавшие при последнем полновластном, самодержавном хане — Джанибеке. Продолжались комбинации с правами на великое княжение, доведенные в свое время до совершенства Узбеком, когда ярлык на владимирский стол выдавался то в Москву, то в Тверь.

Русские современники тех событий пристально следили за сменой власти у Джучидов, т. к. это было связано с обязанностью регулярно отправлять «выход» в Орду; кроме того, князья должны были являться на аудиенцию к каждому новому хану для обновления (или оспаривания у соперников) ярлыков. Во время «великой замятни» соперничавшие князья в целом пытались соблюдать этот привычный порядок, но иногда из-за быстрой и хаотичной смены ордынских правителей предпочитали выжидать и не ездить в охваченную распрями Орду. Зачастую контакты осуществлялись через княжичей, доверенных бояр, церковных иерархов или ханских послов. Порой наблюдатели даже не успевали отслеживать очередность ханов; об этом свидетельствует тот факт, что из двух десятков татарских монархов на протяжении 1360–1370-х гг. русские летописи зафиксировали лишь 10[698].

В тот период великокняжеские ярлыки поочередно получили Андрей Константинович Нижегородский (1359 г., от хана Науруза), его брат Дмитрий Суздальский (тогда же, т. к. Андрей отказался от великого стола; 1363 г., от Мурата; 1364 г., от Азиза), Дмитрий Иванович Московский (1362 г., от Мурата; 1363 г., от Абдуллы; 1371 г., от Мухаммед-Булака), Михаил Александрович Тверской (1370 и 1374 гг., от Мухаммед-Булака[699]).

В этой обстановке у князей появилась возможность меньше считаться со своими степными сюзеренами. Признавая за последними право на «ярлычную» инвеституру, русские стали при этом все более явно пренебрегать своей обязанностью выплачивать «выход». Дань отсылалась в Орду нерегулярно и в меньших размерах. Ответственным за ее сбор с большей части русских земель являлся великий князь Владимирский. Состоявший в этом ранге с 1371 г. Дмитрий Иванович в 1374 г. прекратил платить «выход». Очевидно, дело здесь не столько в развернувшейся «освободительной борьбе русского народа за освобождение от монголо-татарского ига», сколько в раздражении, которое вызывал у славянских данников «делатель королей» Мамай, прибравший к рукам власть на значительной территории Золотой Орды. Законные ханы, состоявшие при нем в положении бесправных марионеток, не имели никакого влияния на государственные дела. Получалось, что князья обращались за ярлыками и отсылали «выход» к безродному беклербеку, который волей случая закрепился у трона[700].

Именно выход из повиновения правителей «Русского улуса» послужил одной из главных причин организации Мамаем в 1380 г. большого карательного похода против Дмитрия Московского, его союзников и вассалов.

Тем временем далеко на востоке Золотой Орды происходили события, которые в конце концов привели к завершению «великой замятни». Хан Урус казнил одного из своих противников Туй-ходжу, удельного правителя Мангышлака. После этого на страницах хроник появляется сын Туй-ходжи Тохтамыш. Он вступил в конфликт с Урусом и включился в борьбу за власть в Джучиевом улусе. По некоторым (нумизматическим) данным, в 1370-х гг. Тохтамышу несколько раз удавалось занять Сарай. Но каждый раз он вынужден был отходить в восточные степи под напором более сильных соперников. После одного такого поражения он укрылся в Мавераннахре, при дворе набиравшего силу эмира Тимура. Будущий великий завоеватель помог ему, в отдалении от сильных врагов, пережить апогей усиления Уруса, когда тот, управляя левым (восточным) крылом Золотой Орды, смог захватить еще и Сарай.