Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Чапар, сын Хайду, наследовал ему в качестве главы улуса Угэдэя на Эмеле и в Тарбагатае и выступал в той же роли антиимператора, оспаривая права дома Хубилая. Дува, глава Чагатайского улуса, сначала продолжал относиться к нему как к своему сюзерену, но затем, устав от бесконечных войн против империи, убедил его в свою очередь признать сюзеренитет императора Тэмура. В августе 1303 г. послы двух принцев прибыли к пекинскому двору принести вассальную присягу, что стало важным актом, восстановившим единство монголов и вернувшим Угэдэйский и Чагатайский улусы в положение вассалом Тулуйского улуса. Затем, как мы увидим дальше, Дува и Чапар поссорятся: первый захватит в плен второго и заставит отдать оба Туркестана (ок. 1306 г.). После смерти Дувы (ок. 1306–1307) Чапар попытался восстановить гегемонию Угэдэйского улуса над Чакатайским, напав на хана Кебека, сына и наследника Дувы (ок. 1309), но был побежден им и не нашел лучшего выхода, кроме как бежать к китайскому великому хану.

Так закончилось существование Угэдэйского улуса, который из своего центра на Эмеле, в Тарбагатае, на протяжении сорока лет (1269–1309 гг. приблизительно) доминировал в Центральной Азии и уравновешивал влияние дома Хубилая.

Дом Хубилая, монгольская династия Китая, остался единственным сюзереном всех прочих монгольских ханств. Пекин остался столицей мира вплоть до Дуная и Евфрата.

Рассказывая о борьбе дома Хубилая против дома Угэдэя, мы были вынуждены забежать далеко вперед, чтобы показать окончание этой борьбы, завершившейся через пятнадцать лет после смерти Хубилая. Теперь же мы вернемся назад и рассмотрим то, что можно назвать «внутренней политикой» этого монарха.

Царствование Хубилая: монгольская политика и китайская политика

Политика Хубилая была двойственной, в зависимости от того, считать ли его – и считал ли он себя – великим ханом, наследником Чингисхана, или Сыном Неба, наследником девятнадцати китайских династий. С монгольской точки зрения он полностью сохранял в принципе (если не в действительности) духовное единство Чингизидовой империи. Верховный хан, носитель власти Чингисхана и Менгу, он не переставал требовать повиновения от крупных Чингизидовых уделов, превратившихся в автономные ханства. Чтобы добиться этого повиновения от домов Угэдэя и Чагатая, он полжизни вел войны в Монголии. Персия же, где царствовал его брат Хулагу, являлась обычной провинцией его империи. Персидские ханы Хулагу (1355–1265), Абага (1265–1281) и Аргун (1284–1291) были в его глазах обычными ильханами, или второстепенными ханами, губернаторами высокого ранга, получавшими от него право на управление и остававшимися в тесном контакте с ним. Властелин всего Китая, теоретический сюзерен Туркестана и монгольской России, реальный сюзерен Ирана, Хубилай, согласно замечанию Марко Поло, был действительно «великим государем», «самым могущественным из людей, имевшим такое множество земель и сокровищ, каких не имел никто в мире, со времен Адама до сего дня».

Наследник Чингисхана в остальной Азии, в Китае Хубилай желал быть верным последователем предыдущих девятнадцати династий. Никогда еще Сын Неба не относился к своей роли так серьезно. Его направленное на восстановление нормальной жизни правление залечило раны столетней войны. После падения Сунов он не только сохранил государственные институты и управленческие кадры свергнутой династии, но и приложил все усилия, чтобы добиться личного перехода на его стороны чиновников на местах. Завоевав территорию, он сумел завоевать и души, и самым славным его деянием, возможно, следует считать не полное завоевание Китая, а его умиротворение.

Предметом особых забот Хубилая был вопрос коммуникаций, имеющий колоссальное значение для управления и снабжения огромной империи. Он повелел починить имперские дороги, засадить их обочины деревьями для создания тени, построить через равные промежутки пути караван-сараи. Имперской почтовой службе было выделено более двухсот тысяч лошадей, распределенных между почтовыми станциями. Для снабжения Пекина продовольствием он приказал починить и увеличить большой императорский канал, по которому в столицу везли из Центрального Китая рис. Для борьбы с голодом он восстановил действие древнего китайского закона, дополненного в период Кайфэнских Сунов знаменитым Ван Аньши. В урожайные годы государство скупало излишки урожая и закладывало общественные хранилища. В случае неурожая и повышения цен эти хранилища открывались, и зерно раздавалось бесплатно. С другой стороны, была реорганизована система социального обеспечения. Указ 1260 г. предписывал вице-королям оказывать помощь пожилым образованным людям, сиротам, больным, калекам. По указу 1271 г. были созданы больницы. Помимо влияния китайских традиций управления здесь можно увидеть и результат сильного влияния на сознание Хубилая буддизма. Раздача риса и проса нуждающимся семьям производилась регулярно. По словам Марко Поло, сам Хубилай ежедневно кормил 30 000 нищих.