Степные волки

— Политика… Иди, Денис, свободен.

На том инцидент и исчерпал себя. Шеф был обязан вставить мне фитиль, а я был вправе считать, что фитиля как бы и не существовало, поскольку собственное достоинство защитил. Каждый остался при своем.

Почти весь декабрь меня не тревожили. Я изредка являлся в управление, но так как постоянно присутствовать там был не обязан, то через пару часов отправлялся домой. Ни выговора, ни поощрения за проделанную работу не получил, осталось только моральное удовлетворение. Мне и этого вполне хватило. В Ставрополе я скопировал содержимое памяти ноутбука Баркаева на диск, хотя Загайнов сильно возражал. Но как-то отчитываться о проделанной работе надо? Кроме того, меня не оставляла мысль, что, если сведения о тайном производстве в Байчории бактериологического оружия попадут в два разных ведомства, скандал труднее будет замять. Тихий скандал, внутренний. Ну, можно еще было отправить информацию в какие-нибудь газеты, но мне совсем не улыбалось быть героем первых полос прессы. Не мое это дело.

Светочка, секретарша шефа, подмигнула ободряюще, и в моей душе опять затеплилась надежда: а вдруг все-таки не командировка? Но тогда что?

Шеф был мрачен. Он жевал мундштук пустой трубки. Молча кивнул в ответ на приветствие, указал пальцем: садись! Я сел. Начало обычное. Сейчас перебросит мне листки с инструкциями, может быть, с легендой, потом в двух словах изложит дело — и вперед Денис Игоревич! На новые подвиги!

Однако молчание затягивалось. Я вполголоса попросил разрешения закурить. Шеф не курил уже с десяток лет, но привычка к табачному дыму осталась. И все в кабинете шефа смолили невозбранно.

Что-то он рассматривал на своем столе, перелистывал бумажки, черкал красным карандашом, накладывая резолюции. Я терпеливо ждал. К концу второй сигареты шеф наконец поднял на меня глаза.

— Как, говоришь, того фээсбэшника зовут, который с тобой против Баркаева орудовал?

— Загайнов. Александр.

Что он еще придумал?

— Есть мнение перевести его в нашу систему и в наш отдел.

— С чего бы это, Сергей Афанасьевич?

— Эффективно вы там поработали. Хотя и слишком шумно. Зачем ты этого, как его там… Григория подстрелил? Ну, дал бы по голове, чтобы уши отклеились — и всех дел. Он как-никак советник тамошнего президента.

— Да ну? — поразился я. — А что же этот советник палил в меня, как в стендовую мишень? По штату ему так полагается?

— Ну ладно, ладно, не заводись… Только на будущее учти — аккуратней с людьми надо, душевней.

— Есть душевней! — улыбнулся я.

— Свободен, — махнул рукой шеф. — Рите привет передавай. Пусть обязательно в гости зайдет. И если ты, сукин кот, ее обидишь…

Нет, гадство, положительно ничего от народа сейчас скрыть нельзя! А уж от шефа…

— Погоди, — позвал он, когда я уже выходил из кабинета. — Вот еще что.

Он полез в стол и вытащил небольшую прямоугольную коробочку.

— Держи. Поздравляю.

Я открыл коробку. Там, на бархатной подушечке, лежал овальный, орден не орден… Скорее жетон с изображением бегущего волка и восходящего за ним солнца.

— Этот президент хотел, чтобы тебя непременно орденом наградили. Но руководство решило, что дело здесь слишком деликатное, обойдешься. Тогда он придумал свой знак, личный. «Степной волк» называется. За особые заслуги перед Байчорией. Золотой, между прочим, с бриллиантами. И не орден, а все равно человек отмечается. Ты, кстати, первый, кто его получает. Владей и гордись.

Шеф непонятно усмехнулся. То ли грустно, то ли насмешливо. Я спрятал коробочку в карман.

— Разрешите идти?

— Валяй.

В приемной я поздравил Светочку с наступающим Новым годом, потому что минимум до третьего января не собирался здесь показываться. И пейджер отключу к чертовой бабушке. Пусть названивают! А вот интересно, Сашке «Степного волка» тоже дали? Или, как обычно, обошли?

Машина меня ждала.

— Боря, — сказал я водителю, — а не знаешь ли ты хороший магазин, где сразу все можно купить к празднику? И елку!

— Как не знать, — солидно ответил он. — Таких сейчас навалом. Но могу особенный показать. Вот там все есть.

— Тогда поехали скорей. А то Рита квартиру уже до стадии стерильности довела. Я в такой чистоте просто не выживу!