Стервы исчезают в полночь (СИ)

Мне стало дико неуютно и обидно. Мой муж выходил из комнаты, где только что должна была состояться наша первая брачная ночь. И почему? Потому что я не девочка? В их мире, если замуж не берут, девочкой до старости останешься? Что за доисторические традиции? А все так хорошо начиналось!

— Ты не можешь просто так уйти! — кричала я в уже закрывающуюся дверь. — Нельзя оставлять жену в первую ночь! Традиции этого не позволяют!

В дополнение к своим словам я кинула кофейник, стоящий рядом на столе. Со звоном он известил уже вышедшего мужа о моем недовольстве.

Вот же гад! Мужлан и солдафон!

Эрик

Он стоял в комнате, вертя в руке позолоченный медальон. В это крыло дома уже много лет никто не заходил, его отгородили от основной части дома, забили досками, настрого запретив всем приближаться. Только Эрик в те дни, когда становилось особенно тяжело, приходил сюда. Ветер, прорываясь сквозь разбитые окна, трепал оборванные нити паутины, свисающие с потолка. Обшарпанные стены, разбросанные на полу вещи, да черное, обугленное пятно в центре комнаты — все, что напоминало ему о прошлых событиях.

Эрик пересилил себя и открыл медальон, взглянув на выцветший портрет девушки. В груди колыхнулось забытое давно чувство. Вина. Именно она преследовала его многие годы, давила и заставляла страдать. Он не хотел ничего забывать, не собирался прощать себя, лелеял эту боль в надежде, что придет время, и он прочувствует все, что пришлось пережить ей.

Но время пришло, а чувство праведного наказания не наступило. Он ждал, что, увидев свою вынужденную жену, будет относиться к ней как к обузе, будет ненавидеть, но терпеть, ужасаясь от ее вида и содрогаясь от характера. Но такого не произошло. Да, характер у нее был просто ужас, манеры оставляли желать лучшего, но внешность не отталкивала, а, наоборот, притягивала. Притягивала так, что он сегодня не удержался дважды. Когда она вовлекла его в безумный танец страстей и когда он привел ее в комнату.

Ведь хотел же оставить, запереть, показать, где ее место. Но не сдержался, поддался соблазну, польстился на формы, на запах ее податливого тела. Он вспомнил, как она изгибалась под его поцелуями, откликалась на каждое его движение, не просто позволяла, но хотела большего.

Он с силой захлопнул крышку медальона.

Аргус! Не должна она вызывать у него таких чувств, да никаких не должна! Это всего лишь сосуд для выполнения пророчества, для общения с миром мертвых. И не затем он пришел сюда, чтобы вспоминать ее разгоряченное тело и поддаваться соблазнам. Будущее не может изменить прошлого, он это хорошо выучил за свою жизнь. Одна женщина не может изменить того, что он предал другую.

Эрик развернулся, чтобы выйти из комнаты, но остановился. Легкие шаги раздались в пустом коридоре. Он прислушался, должно быть, ему показалось, здесь многие годы не было ни одного человека, кроме него. Не показалось, шаги раздались снова. Легкие, едва различимые, это не могли быть шаги мужчины. Лишь девушка могла попытаться пройти, оставшись незамеченной. Он выругался снова. Не хватало, чтобы здесь свидания устраивали слуги, забывшие наказ хозяина.

Он открыл дверь и вышел из комнаты, пошел в направлении торопливых шагов. Сапоги из кожи буйвола скрывали его поступь, давая возможность двигаться бесшумно. Резкий крик оборвал тишину.

— Отпустите! Вы не можете! Я же ничего не сделала!

Голос оборвался, а Эрик бросился вперед. Преодолев пролет, ведущий на второй этаж, он вбежал в помещение, бывшее раньше танцевальной залой. В середине зала была нарисована огромная звезда, вписанная в круг, в ее центре лежала девушка. Он подошел ближе, склонился над ней, скривился от бессильной злобы. Девушку он знал с самого детства, она служила на кухне, помогая кухаркам. Ее открытые глаза не мигая смотрели в потолок. Эрик провел рукой по лицу, закрывая ей веки, выпрямился, замер.

Ни единого звука вокруг, ни мышь, ни птица не рвущийся ветер не тревожили эту часть замка. Он немного постоял прислушиваясь, но так ничего и не услышал. Убийца не мог далеко уйти, это было просто невозможно, учитывая, что единственная лестница, ведущая вниз, была та, по которой он взбежал. Эрик прошелся по залу, заглянул в соседние комнаты, но везде было пусто. Мебель вывезли давно, спрятаться было просто негде.

Взглянув на девушку в последний раз, вышел из комнаты и быстрым шагом направился в жилую часть дома.

— Рольф, — он нашел брата, стоящего в дверях и провожающего последних гостей, — нужно поговорить.

— Ты что-то быстро вернулся, — хмыкнул тот, косо взглянув на брата и послав воздушный поцелуй последней отъезжающей карете.

— Лайзу, одну из кухарок, убили в старом флигеле.

Рольф резко развернулся и впился в брата глазами.

— Ты думаешь, это и было то предсказание?

— Может быть. Где Элиза? Нужно показать ей девушку, пусть скажет, ее она видела или нет.

— Не лучшая идея, — Рольф отвел глаза, — мы ведь так и не сказали ей, что это был не сон.

— Сейчас самое лучшее для этого время, — отрезал Эрик. — Где отец?

— Аргус его знает. Весь вечер не видел.